BEASTIE BOYS
«To The 5 Boroughs»

Встречен альбом очень тепло, масса положительных рецензий, много длинных и вполне бессодержательных интервью.
Альбом вроде бы посвящён Нью-Йорку, на обложке нарисованы небоскрёбы Манхэттена, Beastie Boys сами живут в Нью-Йорке, город пострадал и намучился в последние годы, любят они его.
Опять же хип-хоп родился в Нью-Йорке.
Прекрасно.
Кроме того, альбом должен показать, что именно Beastie Boys думают о президенте Джордже Буше. Ничего хорошего они не думают, политика президента их возмущает.
Третья тема альбома – хип-хоп старой школы. Музыка действительно звучит угловато, неподъёмно и слегка монотонно.
Всё это вызывает у рецензентов массу восторга. Политизированный альбом в старом стиле. При взгляде на тексты Beastie Boys, однако, обнаруживаешь, что они вовсе не радикальны: как правило они ограничиваются призывами не верить пропаганде, а думать своей головой.
В этих текстах слов много, а вот зубов – наоборот, мало. Сегодня в интернете можно встретить мнения поинтереснее, истории поживее, а критические слова - поопределённее и пожёстче. На полках книжных магазинов стоят книги, недвусмысленно описывающие американскую внешнюю и внутреннюю политику. На этом фоне политические тексты Beastie Boys смотрятся как энергичные пожелания здравого смысла.
Что касается музыки, то возможно, именно такого сорта хип-хоп слушали Beastie Boys во времена своей юности (а группа существует уже более 20 лет), но это ведь никакого значения не имеет.
Как-то все потихоньку забыли, кем были Beastie Boys в 90-х, когда ожидалось, что вот-вот наступит новая музыкальная эпоха. Сегодня от той эйфории осталось лишь скромное упоминание – ну, да, был у них неплохой альбомчик в 1999-м.
А раз ожидание новой эпохи сегодня никто и не вспоминает, значит, и наступившее музыкальное безвременье не очень заметно.
В качестве малоубедительного эха трип-хоп-эпохи 90-х звучат и сегодняшние шутки Beastie Boys на такую вот в культурологическом смысле забавную тему: в 90-х они хотели продать своего коллегу Майка Ди англичанам из Massive Attack – как продают футболистов. Massive Attack не захотели, а теперь, небось, жалеют.
Нет, что-то мне кажется, что никто ни о чём не жалеет.
Усталая, формальная и искусственная музыка у Beastie Boys.
В 90-х как раз про такую думалось, что её больше никогда не будет.

RJD2
«Since We Last Spoke» (Def Jax, 2004)

Второй альбом проекта RJD2 ждали. Мягкий аналоговый саунд, странные стилистические прыжки, вообще, лёгкий иррационализм – относятся, безусловно, к достоинствам этой музыки.
Альбом начинается двумя бухающими рок-номерами.
Но по ходу дела рок быстро исчезает, и с третьего трека появляется латиноамериканское диско, соул, фанк, инди-поп, много проходной задушевности и напевности – и становится как-то совсем неинтересно.
Мне кажется, что дело, как и всегда в таких случаях, в том, что сами по себе соул, фанк, диско, панк, рок – вовсе не зажигательны и привлекательны. То, что в них есть общего, типичного, узнаваемого и мэйнстримного – это в них самое неинтересное.
Потому, если в современной музыке есть узнаваемые стилистические элементы старой музыки, но нет безумия и странностей, старой музыке иногда присущих, то большого смысла в таком ретро-предприятии нет.

PJ HARVEY
«Uh Huh Her»

Пи Джей невероятно, даже – патологически, худа. И это явно неспроста.
В голове у неё какие-то неприятные кирпичи и перегородки, о которых она, впрочем, говорить отказывается. А спросить все стесняются, ведь вопрос «а кто ты такой?», обращённый к человеку известному, известному в качестве известного страдальца, выглядит странно.
То есть, что на самом деле в голове у Пи Джей Харви, никто не знает.
И возникает странная ситуация. Поклонники музыки Пи Джей являются, главным образом, поклонниками самой Пи Джей, её стиля, её взгляда, её поз, её интонаций, её мрачноватой депрессивной открытости.
Но Пи Джей вовсе не открыта! Наоборот, она замурована как вход в гробницу египетского фараона.
Пи Джей Харви в каждом интервью говорит, что то, о чём она поёт в своих песнях, – вовсе не её жизнь. Тот человек, от имени которого она поёт – не она сама, мрачность её песен – не её мрачность, сама она вовсе не мрачный человек... В строчке «Стыд – это тень любви» её привлекает, главным образом, аллитерация, повторяющийся звук «ш» в словах «Shame» и «Shadow»... но вовсе не смысл этой фразы... и так далее и тому подобное.
Иными словами, всё, в чём мы уверяемся, когда слушаем её песни и смотрим на неё саму (на фотографиях или на концертах ), это всё нам только кажется.
То, что сама Пи Джей никакой проблемы в этом не видит, ещё полбеды. Это её поклонники сами виноваты в том, что считают будто инди-рок – это прекрасный способ быть искренним и говорить о самом главном и внутреннем.
Беда начинается, когда пытаешься сообразить, как выглядело бы адекватное отношение к этой музыке?
Наверное, так: измученная неврозами Пи Джей Харви записала альбом своих высосанных из пальца девичьих стихов и гитарных аккордов. И всё это для того, чтобы скрыть какие-то свои кошмарные заморочки, чтобы не дай Бог не проговориться.
К её музыке надо относиться как к заведомой имитации, как к потёмкинской деревне. Пи Джей Харви явно фальшивит. Но при этом ей как-то неуютно, она, кажется, не уверена, что у неё это хорошо получается.

MONSTER MAGNET
«Monolithic Baby!»

Стеснительность от собственной фальши року – как жанру – на пользу явно не идёт.
Впрочем, и маниакальное бесстыжее самораздувание до пропорций голливудского боевика тоже не выход. Неожиданным образом пара песен с нового альбома американского коллектива Monster Magnet не показались противными. С одной стороны, они маниакальны и бесстыжи, с другой – просты, как вой коровы.
Всякое давание газу, как известно, впечатляет в момент рывка с места. Когда же процесс входит в монотонную стадию, то на каких бы оборотах мотор не гнал, особенно сногсшибательным он уже не воспринимается.
И в этом проблема, как мне кажется, интенсивного рока – в поддержании, то есть наращивании, напряжения. Альбом «Monolithic Baby!» крайне интенсивно трогается с места, я бы даже сказал – освежающе и прочищающе интенсивно, но потом так и остаётся увесистым громыхающим забором – то есть долгим-долгим обещанием, что вот-вот сейчас, возможно, гайку завернут ещё сильнее, зверюга ещё резче прыгнет вперёд. И в ожидании этого «вот сейчас будет ещё сильнее, ещё резче» и проходит весь альбом.
Наверное, его смысл и состоит в том, что он дарит надежду: «ещё сильнее» вполне возможно.

SONIC YOUTH
«Sonic Nurse»

Сдержанный и сердечный поп немолодых людей, которые давным-давно в прошлом слыли за рок-авангардистов и радикалов. Сегодня в подуставшей музыке нет ни нойза, ни гитарной маниакальности, ни долгого-предолгого минималистического молотилова. Пожалуй, лишь в атмосфере ощущается лёгкая нойз-задымленность.
А в остальном – это поп-песни, аранжированные и спетые без блеска, но и без пошлости.
Минимал-нойз-пассажи, кажется, сумеет опознать только тот, кто знает, что именно тут надо искать, а вообще-то пресловутый минимал-нойз Sonic Youth превратился в ненавязчивую занудливость.
Разумеется, нельзя полагать, что отсутствие блеска, выдумки и бросающегося в глаза безумия – это недостаток. Поп Sonic Youth, с одной стороны, - естественный и простой, как бы сам собой разумеющийся, получающийся без напряжения, как бы выросший под деревом. А с другой стороны, он – какой-то неинтересный, не упакованный ни во что яркое, запоминающееся, не притягивающий к себе внимания: ну, выросло и выросло чего-то там такое, а нам-то что?

VELVET REVOLVER
«Contraband»

Новая американская супергруппа - Velvet Revolver, «Бархатный револьвер».
Несколько человек из бывших Guns N’Roses плюс Скотт Вейланд – певец из Stone Temple Pilots. Всё вместе звучит как шквал стадионного глэм-металла 80-х годов, в котором утонул неяркий и надломленный вокал из гранж-эпохи.
Песни недлинны и округлы, заглатываются легко как конфетки.
И эта вот округлость и понятность песенной формы и смущает больше всего, как будто мы живём во времена Beatles и этих, как их, Kinks. Как будто Black Sabbath и Led Zeppelin не распахивали настежь ворота тяжёлой песни.
Нет, голос Скотта Вейланда крутится внутри округлой ухающей песенки как белка в колесе.
Жалко Скота Вейланда – он до сих пор мучается от пристрастия к наркотикам и алкоголю, не вылезая из больниц. Совсем утоп и завертелся.

MAGNETIC FIELDS
«I»

Magnetic Fields – это один человек: Стивен Мерритт.
Наверное, именно так и должен выглядеть инди-музыкант – мало кому известен, мало кому интересен, и похоже, вообще не интересующийся, что вокруг него – то есть на большом отдалении от него – происходит.
Он ведёт битву с какими-то одному ему заметными чудовищами... а может, он с ними не бьётся, а их коллекционирует?
Впрочем, это одно и то же.
На этот раз (речь идёт о свежем альбоме, который называется «I», то есть «Я») Меррит вместо гитары использует какую-то куда более высоко настроенную бренчалку, какие-то дудочки, фортепиано – и никаких синтезаторов или ритм-машин. И поёт серьёзным и увесистым голосом, который перевешивает игрушечные инструменты.
Как будто в картонный домик, в котором сидят картонные то ли в фолк, то ли в классическом духе наяривающие музыканты, просунулась голова большого грустного и слегка манерного дяди. Ему бы честно шарманку крутить, а он в игрушки играет.
Независимый он, не хочет шарманку, то есть.

WILCO
«A Ghost Is Born»

Американская нещадно популярная альтернативная кантри-группа Wilco с альбомом «A Ghost Is Born» - «Привидение родилось».
Альбом записан исключительно аналогово и исключительно живьём – без последующих наложений новых дорожек. Звук от этого стал простым и симпатичным.
Среди продюсеров – Джим О’Рурк, в прошлом – большой авангардист и радикал еле слышных гуделок, а ныне – одумавшийся сонграйтер и постоянный участник Sonic Youth.
Возможно, именно благодаря ему некоторые песни Wilco радуют занудливым минимализмом, начинающим походить на ранний Kraftwerk. На Kraftwerk, не стесняющийся своих кантри-корней.

MAHER SHALAL HASH BAZ/THE CURTAINS
«Make Us Two Crayons On The Floor»

Концертное выступление японского ансамбля Maher Shalal Hash Baz.
Собственно, на компакт-диске две группы – вторая называется The Curtains, они участвовали в одном концертом турне.
Maher Shalal Hash Baz существует уже с середины 80-х. Коллектив практически никому не известен, а, судя по рецензиям, его записи демонстрируют чудовищное разнообразие стилей и инструментовок.
На концертном компакт-диске – 13 ультра-коротких инструментальных вещиц, некоторые буквально в несколько секунд длинной: два звука, вздох акустического или даже духового баса, три аккорда. И всё. Музыка останавливается перед самым моментом, когда она готова опрокинуться в песню.
Ультракороткие пьесы – давняя традиция. Как правило, коротко играют интенсивно молотящие группы, которые в 20 секунд вколачивают столько ударов и визга, сколько остальным хватает на пять минут. А Maher Shalal Hash Baz на прошлогодних концертах играли россыпь сверхкоротких и почти пустых пьес. Причём сыгранных как бы неумело и почти случайно.
Это по-хорошему странная музыка, дающая надежду на то, что выход из круга всё-таки есть.

NOUVELLE VAGUE

Французский дуэт Nouvelle Vague («Новая волна»), это гитарист Оливер Либо и всяческий клавишник и программист Марк Колэ, уже имеющий обширный опыт разного рода электронных проектов.
Поют девушки из Франции и Бразилии.
Альбом Nouvelle Vague – это исключительно каверверсии исключительно панк и ньювейв песенок исключительно в боссанова стиле.
То есть проекция музыки начала 80-х на музыку начала 50-х.
Когда я услышал каверверсию панк-регги-номера «Guns Of Brixton» The Clash и понятно какой песни Joy Division, плюс ранних Depeche Mode и Cure, мне показалось, что это сделано гнусно, топорно и в каких-то заведомо нечестных целях.
Отношение к происходящему у меня изменилось на прямо противоположное, когда я услышал песенку «Too Drunk To Fuck» – «Слишком пьяный, чтобы заниматься любовью», оригинал которой принадлежит Dead Kennedys.
Под весёлую свинговую застольно-коктейльную буги-вуги-боссанову франкоязычная девушка на классном английском девушка прикрикивает, что она чересчур пьяна.
И это не ретро, не взгляд назад, не восторг перед тем, что было, а упоение моментом, который есть сейчас. И в самом деле, чего трястись перед неприкосновенным запасом культуры, перед вечными ценностями раннего панка и нью вейва или калифорниского cool джаза и бразильской боссановы?! Их надо тратить, проматывать, пускать в оборот!
И удачная каверверсия – эта не та, которая отдаёт должное оригиналу, но та, которая покушается на оригинал особенно бесстыжим образом и на всю катушку.

PATRICK WOLF
«Lycanthropy»

Кёльнский лейбл Tomlab выпустил компакт-диск лондонца Патрика Уолфа. «Ликантропия» - слово греческое, хорошее: «ликос» значит волк, «антропос» – человек. В виду имеется либо превращение человека в волка, либо психоз, когда человеку кажется что он – волк.
Патрику только-только исполнилось 20 лет, на альбоме его песни, которые он написал в период между 11-м и 18-м годами своей жизни.
Патрик использует массу странных архаически-патологических инструментов вроде аккордеона, волынки, свистелок, дуделок и сопелок, вплоть до переносного компьютера. У Патрика получилась вполне себе развесистая и полная театрального пафоса клюква.
Не столько патология сама по себе, сколько патология, поставленная хорошим театральным режиссёром старой школы, знающим, как применить пышность не во вред содержанию, и не знающим, что сегодня cool, а что нет.

NOXAGT
«The Iron Point»

Второй альбом чёрнометаллического норвежского трио Noxagt.
Трио существовало в 80-х в виде сугубо домашнего проекта, музыка выпускалась в виде виниловых синглов. Первый альбом был сборником, составленным из этих синглов. Новый – вроде бы новая запись.
Бас, барабаны и никакой гитары, вместо неё – альт, это скрипка такая большая.
Звук минималистический и на редкость заводной, прямо-таки убойный. С мелодиями и вокалом – плохо, зато с маниакальностью – очень хорошо.
Тяжёлометаллические обои.
Построк съел чёрный и смертельный металл и получился, наверное, постметалл.

THE DOUBLE
«Palm Fronds» (catsup plate records, 2004)

Нью-йоркский квартет The Double, то есть «Двойник».
Группа начинала как дуэт гитариста и барабанщика, которые играли навороченный и перекошенный блюзопоп. Потом ребята решили радикально упростить свой подход.
Перед записью альбома «Palm Fronds», то есть «Листья пальмы», барабанщик Джефф Маклеод повредил руку и не мог больше барабанить, The Double тем не менее от записи не отказались и заменили коллегу всяческими ритм-машинами – у барабанщика не работала рука, а голова-то работала.
В результате получился альбом, не имеющий отношения к живому звучанию коллектива. Глядя с большого расстояния, это сонграйтерский инди-поп, но при взгляде в упор это - причудливая постройка, сама себя загромождающая слоями бита, эхо-эффектами, преувеличенно громко записанными или безбожно искажёнными звуками отдельных инструментов.
На обложке и в буклете – якобы неумелой рукой нарисованные джунгли, состоящие главным образом из цветов и лиан. А деревьев и тем более земли – совсем не видно.
Есть пословица, что за деревьями не видно леса, у группы The Double за листьями и цветами не видно ни деревьев, ни тем более всего остального. Собственно, джунгли так и устроены – это и есть хаос красивых цветов и листьев.

HRSTA «L'éclat du ciel était insoutenable» (Fancy/Alien8)

Канадский проект Hrsta («харш-та»), за ним стоит гитарист Майк Мойа – участник групп Godspeed You Black Emperor и Molasses. Многих прочих групп от тоже участник. Для своего соло-проекта Майк поиграл на горе инструментов, его коллеги из Godspeed You Black Emperor ему помогли.
Получилась возвышенная и тягомотная хипповая грусть-тоска, беспричинная и безжалостная. Многие песни суть гуделки. Иногда к гулу и естественным шумам добавляются инструменты. А когда появляется девичий голос, то становится совсем грустно.
Упадническая музыка, безвольная, тормозная. Но при этом изрядно манерная, то что называется cool.

LUNCHBOX
«Anyways»

Судя по оформлению, альбом «Anyways» имеет отношение к предприятиям общественного питания.
Проектом Lunchbox руководит DJ Olive, человек, как я припоминаю, имевший отношений к нью-йоркской иллбиент-сцене: во второй половине 90-х Нью-Йорк попытался было оспорить у Великобритании и Германии пальму первенства в вопросе трип-хопа и эмбиента. Тогда из этого ничего не вышло.
Lunchbox звучит как прихотливый полуинструментальный поп. Человеческие голоса – в виде дыхания и отдельных слов - в нём присутствуют, есть и какие-то а-а-а и у-у-у, но до песен дело не доходит, музыка обитает в среде эмбиент-фанк-лаунжа. Не особенно завораживающего, но и не особенно противного.
Наверное, в этом и есть главное отличие тех, кто делает такую музыку уже много-много лет, от тех, кто только что за неё взялся: у мудрых ветеранов она получается не столько какой-то принципиально иной, сколько куда менее противной.

PILOT BALLOON
«Ghastly Good Cheer» (2.nd, 2004)

Дуэт из Массачусетса.
Несомненный хип-хоп. Практически в инструментальном виде. Но сыгранный на живых инструментах – с гитарами, басом, барабанами, синтезаторами, проигрывателями грампластинок, вокалом и всем прочим, что подвернулось под руку.
Ненавязчивый, то есть как говорят «абстрактный», хип-хоп.
Что меня в нём раздражает (впрочем, это меня практически везде и всегда раздражает), так это его слишком определённая стилистическая принадлежность.
ОК, я понял, что музыканты нащупали некоторую стилистическую нишу, некоторый типичный саунд, некоторое аудиопространство. Очень хорошо. Охотно верю, что мы имеем дело с результатом большого количества усилий.
Но это ещё три минуты назад для меня новое пространство через три минуты слушания становится знакомым. Так, понятно, где мы оказались, то теперь хочется оглядеться и понять – а что же здесь, собственно, происходит? Что движется вперёд, что выпячивается, что развивается, для чего всё это вообще учинено? И как раз вот это - совершенно непонятно.
А без этого... ну, да, гитары, брейкбит, барабаны... всё со вкусом придумано и сыграно. Не у каждого, наверное, так получится как у Pilot Balloon.

HEADSET
«Spacesettings» (scape, 2004)

Headset – это, так сказать, супергруппа известных в мире современной электроники людей, связанных с американским лейблом Plug Research.
Они встретились с несколькими рэпперами, в результате получился хип-хоп-альбом, на обычный МТВ-шный хип-хоп не очень похожий. Зато он очень похож на обычную электронику, выбравшую, как известно, путь элегантного кокетства.
Слово «дизайн» несколько лет назад употреблялось в отношении к музыке в том смысле, что музыка буквально насильно склеена из аляповатых и не подходящих друг к другу частей. Разнородные части нахлобучены друг на друга.
Так вот, сегодня мастера электроники демонстрируют «хороший дизайн», то есть элегантно и со вкусом нахлобучивают друг на друга элементы аудиопространства.
И эта так называемая элегантность, изящность и утончённость начинает у меня ассоциироваться с придворным искусством эпохи рококо.
В случае проекта Headset дело спасают голоса рэпперов, и когда музыка перестаёт перетягивать одеяло нашего внимания на себя, она и вовсе становится терпимой.
Вообще же это – далеко не единственный, разумеется, - пример ситуации, в которой благородно состарившиеся два стиля уже не помнят, зачем они когда-то и кому-то были нужны, и исходят из того, что если сегодня они тихо и элегантно прогуливаются, взявшись под ручку, и одновременно убаюкивают детей, то это уже очень хорошо.

ERRORSMITH
«Near Disco Dawn, Live Recordings 2001 - 2003»

Проект Errorsmith, не путать с американской группой Aerosmith - немецкий проект. Errorsmith – «ошибающийся кузнец», или «кузнец по ошибке», или даже «кузнец ошибок».
Это компакт-диск с живыми выступлениями, можно сказать – концертный. Errorsmith гонял из своего лэптопа сэмплы старого диско, фанка и соула, впрочем, происхождение оригинального материала не очень слышно.
Зато очень хорошо слышно, что мы имеем дело с техно, разваливающимся не только от старости, но главным образом от халтурного и ненадёжного изготовления.
Многие треки состоят из своего рода свиного галопа: ды-дых, ды-дых, ды-дых.
Эффекты медленно нарастают, в треках обычно есть по несколько грубых склеек-стыков.
Вообще говоря, ужас. Но слушать можно.
Интересно, почему?
Мне кажется, потому, что эту музыку можно слушать не в качестве замечательной современной музыкальной продукции, но в качестве именно деградировавшего техно, в качестве именно честной помойки. То есть это музыка для тех, кто от техно уже точно ничего хорошего не ждёт, упиваться или умиляться им не намерен, кто не сомневается, что техно сдохло, а то, что и было, было чушью.
И вот для слушания без иллюзий, эйфории и самообмана, для слушания в ситуации, когда слушать, собственно, и нечего, Errorsmith – очень даже ничего.

TRACY AND THE PLASTICS
«Culture for Pigeon»

Псевдотрио Tracy and the Plastics. На самом деле, это проект девушки, которую зовут Уинн Гринвуд. Свои выступления она сопровождает видеопроекцией. Среди прочих картинок видны две другие девушки, как говорят, виртуальные, они сопровождают певицу.
В смысле музыки мы имеем дело с довольно просто устроенным инди-электропопом. Перекос, однако, в инди-сторону. То есть эти песни, если бы не стремительное развитие прогрессивных технологий, следовало бы петь под гитару. Ритм-машина и синтезатор применены в целях упрощения и удешевления производства.

BARDO POND + TOM CARTER
«4/23/03» (3Lobed, 2003).

Инди-коллектив из города Филадельфия Bardo Pond (давно известный специалистам в области «стены звука» и неизвестный широкой публике) в сопровождении гитариста-импровизатора Тома Картера.
Том Картер, проезжая Филадельфию, дал концерт с Bardo Pond. А перед концертом группа и заезжая звезда психоделической фолк-гитары порепетировали вместе. Компакт-диск и содержит записи этой репетиции. Песни длинны – их пять штук, средняя длина – 15 минут.
Bardo Pond играют заторможенный... э-э-э, трип-хоп-транс, что ли. То есть нечто небыстрое, басовитое, маниакальное, несфокусированное и очевидно использующее какие-то записанные заранее и зацикленные пассажи. Иногда появляется девичий вокал. Надо же, утопленница в волнах саунда, а всё равно поёт. Кстати, музыка действительно производит слегка подводное впечатление, правда, грязная и густая это вода.
Том Картер относится к своей гитаре осторожно и бережно. Гитара по тембру противопоставлена окружающему потоку, она металлически блестит в нём. Том Картер играет совсем не виртуозно, скорее – в расслабленно экологическом духе, кажется, что рука утонувшего гитариста зажала аккорд, и гитара, которую треплют потоки грязи и мелкого мусора, звенит сама собой.

GURU & ZERO
«Makoto Mango» (Swordfish, 2004)

Это один патологически длинный трек, записанный Дэвидом Элленом – бывшим участником старой-престарой группы Gong и двумя участниками японской группы Acid Mothers Temple: это гитарист Макото Кавабата и клавишник, он же специалист в области ящиков с ручками, Коттон Казино.
Всё вместе записано в Австралии на примитивный четырёхдорожечный магнитофон.
Музыка нарастает хотя и безынициативным и скромным, но тем не менее неостановимым потоком.
Дэвид Эллен говорит очень располагающим к себе голосом старого и нежного сумасшедшего. Я не думаю, что изготовление и восприятие такой музыки требует предварительной обработки коры головного мозга психостимуляторами.
Куда важнее уверенность, что неизведанные глубины, дали и лабиринты сознания у тебя, во-первых, есть, а, во-вторых, хотя эти глубины, дали и лабиринты на первый взгляд устроены плоско и монотонно, однако при умелом пользовании ими в них можно вполне заблудиться. И это куда лучше, чем смотреть телевизор.

PLASTIC CRIMEWAVE SOUND
«Flashing Open» (2004)

Выглядит компакт-диск этого чикагского коллектива как переиздание грампластинки начала 70-х годов какой-то неизвестной психоделической рок-группы.
Музычка звучит тоже соответственно, психомонстр съел бы всех жителей Чикаго, если бы не утонул в канализации, у которой на этих самых жителей были собственные планы.
На вид музыканты, однако, вполне современные, более того – вполне вменяемые люди.
Послушав их отъезжаловный рок повнимательнее, несложно заметить, что его сходство с 70-ми – крайне поверхностное. Если это и римейк, то сделанный намного лучше оригинала.
У меня, кстати, отношение к римейкам недавно изменилось на прямо противоположное. Я сообразил, что за римейком стоит воля не к подражанию прошлому, но к преображению прошлого.
За римейком стоит понимание того, что мы лучше знаем, каким прошлое должно было быть.
Возможно, мы замещаем старый китч, который становится нетерпимым, на свой новый китч, в китчевости которого мы ещё не отдаём себе отчёта.
Но как бы то ни было, маниакальности, трансовости и забвения всего вокруг себя в новом психороке, как мне кажется, больше, чем в старом. Хотя бы потому, что новый психорок, в отличие от старого, знает, что дело не в гитарных рифах, не в виртуозности, не в длинных запилах, не в барабанных соло, не в буханьи баса, не в переливах муг-синтезатора.
И этого уже очень много.
А в остальном... Тяжело это слушать? И интересно ли?
А в одной квартире с маньяком жить легко? И интересно ли?

CHICAGO UNDERGROUND TRIO
«Slon»

Я думаю, что имеется в виду именно слон - ушастое животное с хоботом, музыка сочинялась во время европейских гастролей, музыканты посетили Загреб... в общем, славянский след просматривается. Альбом посвящён людям, павшим от руки североамериканского империализма.
Ага.
Странный это альбом.
То трио играет откровенный реакционный ретро-джаз, точно попадая в стиль 40-х годов прошлого века, то 50-х, то вдруг – во free jazz. Или, скажем, барабанщик колотит фриджазово, постоянно сбиваясь и захлёбываясь, а саксофонист дудит чуть ли не ретропоп-мелодию. Или же композиция базируется на очевидном компьютерном похрустывании и бормотании.
Казалось бы, постмодернизм? Современный музыкант может одинаково хорошо работать во всех бытовавших до него стилях?
Что-то мне кажется, что такое объяснение – или даже алиби – больше не канает. Я бы сказал, что современный музыкант может одинаково плохо работать во всех бытовавших до него стилях. Он вполне способен воспроизвести конструктивную схему любого стиля, свести музыку к стилю, а стиль – к схеме. И тогда возникают два вопроса: зачем? Зачем это надо ему, и зачем это надо мне?
Мне это точно не надо, у меня на проигрывателе грампластинок лежит купленный мной на блошином рынке за один евро запиленный вусмерть диск малоумных блюзов в исполнении оркестра Дюка Эллингтона, я, проходя мимо, часто толкаю его – и там столько этого самого «стиля», что ещё больше мне уж точно не надо. Я уже молчу о том, что никто из современных музыкантов никогда в жизни к нему не приблизится.
Компьютерные штучки? Ну, слышал я компьютерные уловки в самых разных видах. Они тоже сами по себе давно не очаровывают.
Но разве не парадоксально, что один человек способен дудеть на трубе, а потом своё дудение обезобразить на компьютере?
Нет, не парадоксально.
Зачем же человек всё это делает? Зачем он прикидывается, что может практически всё, когда на самом деле, он не может практически ничего?
Музыка музейного сторожа музея музыкального империализма.

FRANZ FERDINAND

Весной 2004-го Franz Ferdinand оказались на волне хайпа. Как и группы Rupture, Radio 4, Phoenix, Interpol, White Stripes.
Группа Franz Ferdinand возникла в художественной академии в Глазго два года назад. Её гитарист Ник Маккарти вырос в Мюнхене, и играл в тамошней группе Kamerakino.
Сам оригинальный Франц Фердинанд – это убитый в Сараево эрцгерцог, его смерть стала причиной цепочки скандалов, которые привели к первой мировой войне.
Немецкий след в группе Franz Ferdinand довольно важен: некоторые куски текста выкрикиваются на немецком языке, точнее на каком-то волапюке, который для англичан звучит как немецкий. Это как бы издевательство над модой на всё немецкое, в первую очередь, на электронную музыку и электропоп.
Ребята из Franz Ferdinand вполне отдают себе отчёт в том, что они делают, они называют много источников своего саунда и своего чувства музыки. Любопытным образом, это не просто названия групп, и даже не названия песен, а точное место в конкретной песне: скажем, настроение первых тактов в песне The Clash «Tell Her Tonight». Или момент подъёма музыки в песни «Jackueline» группы Sonic Youth.
Ребята соглашаются, что их подход – вполне синтетический, что дело в смеси стилей, точек зрения, различных отношений к саунду.
Соглашаются они и в том, что их музыка – танцевальна.
Собственно, в простоте нового рока и состоит его новизна и радикализм.
Певец и лидер предприятия Элекс Капранос говорит, что инди-группы стремятся усложнять свою музыку, они исходят из того, что они сами сложные, тонко чувствующие и противоречивые люди, такой же и должна быть их музыка.
Ведь без сложности якобы не получится глубины.
А новые группы исходят из того, что бас должен быть простым, плоским, зацикленным и грувоносным. Сверху должен лежать простой бит безо всякого выпендривания.
Всё это, вообще говоря, не так плохо – простой заводной рок, который делают люди с высшим художественным образованием, то есть далеко не наивные тинэйджеры.
Другое дело – насколько интригующе получается то, что у них реально получается.
Это на самом деле не то чтобы «ах», но и не совсем чтобы «фи».

BLIND BOYS OF ALABAMA
«Go Tell It On The Mountain»

Услышав альбом хора «Слепые ребята из Алабамы», я вздрогнул не по-детски. Вот это уже точно не имеет отношения ни ко мне, ни к Музпросвету.
Интересно, почему?
К немолодым слепым темнокожим музыкантам, поющим старые госпелы душераздирающим образом, я могу относиться только с крайней симпатией, это объяснять не надо.
Но звучит альбом катастрофически: напыщенно, самоуверенно - прямо-таки американский студийный империализм.
А как он выглядит! Вот списочек звёзд, без которых госпел очевидно не получился бы: Том Уэйтс, Крисси Хайнд, Аарон Невилл, Джордж Клинтон, Мишел Ндегеочелло – это певцы, плюс органист Джон Медески. Это те, кого я знаю. Остальных помощников слепым ребятам из Алабамы знают, очевидно, другие покупатели. Всё вместе - голливудский лимузин-каддилак, расфуфыренная витрина дорогого универмага звёзд.
Всё добротно сделано, с грувом, драйвом, звоном тарелок, хрипом голосов... роскошь первого мира, изваянная из песен темнокожих рабов.
«Пойди, расскажи об этом с горы».
Blind Boys Of Alabama featuring Tom Waits.
Вау!

BALANESCU QUARTET
«Possessed»

Археологи не дают себя отвлечь новомодными тенденциями и копаются в старых завалах.
Альбом «Одержимый», который в 1992 году выпустил Баланеску квартет.
Это вполне себе приличный британский струнный квартет, возглавляемый скрипачом Александром Баланеску. Половина альбома – каверверсии шлягеров Крафтверк, вторая половина – что-то иное, как правило – сочинения самого Александра Баланеску, не уступающие Крафтверк в занудливости и монотонности.
Собственно, в этом и состоит магия этого альбома. Его можно слушать, как мне кажется, исключительно в просветительских целях. Или же смотреть на него в двух перспективах.
Во-первых, как на рентгеновском снимке становится видно, как устроена музыка Крафтверк на самом деле. Что музыки-то там, собственно, очень мало. Квартету буквально нечего играть. А то, что есть, – играть скучно. А во-вторых, когда слушаешь эту музыку, скучаешь вовсе не по Крафтверк, а как минимум по Иоганну Себастьяну Баху, если не по Альбану Бергу или Дьёрдю Лигети.
Скучаешь по ситуации, когда музыка расслаивается, когда каждый слой имеет свой голос, свой характер, свою скорость, когда возникает пластика музыки. Когда возникает интерес: а что же будет дальше, куда всё это выведет? И тем самым возникает, собственно, музыка.
Так вот, на этом альбоме ничего этого нет.
К слову сказать, гуру кёльнского минимал-техно Вольфганг Фогт говорил, что техно – народная немецкая музыка, которую вполне способен исполнить духовой оркестр, из тех что в Мюнхене играют на коллективных пьянках на свежем воздухе.
Я не знаю, реализовал ли Вольфганг практически свою идею. Но вот Александр Баланеску реализовал очень схожую: точно и строго сыграл точную и строгую музыку. И кое-что дал нам при этом понять.

HU VIBRATIONAL
"Beautiful-Bonghee Music 2"

Это дуэт из двух вполне живых и тонко чувствующих перкуссионистов, то есть работников ударного труда. Играют они музыку минималистическую и ориентированную на грувоносный бит – то есть, как говорят, «клубную».
И устроена она из повторяющихся ритмических блоков, как будто сделана на компьютере. Но на самом деле, она сделана и прочувствована живыми людьми, внутри которых живёт джаз и африканская музыка.
И потому минимал-бит чуть-чуть модифицирован, с ним происходят чуть-чуть иные вещи. Но эффект это имеет колоссальный. В музыке появляется смысл.
Конечно, не гигантский, но всё равно лучше, чем никакой.

GUILLERMO E. BROWN
«Soul at the Hands of the Machine» (thirsty ear, 2003)

Феномен любви и взаимного притяжения джаза, импровизационной музыки и электронных средств работы со звуком не даёт мне покоя.
Точнее, не мне, а огромному количеству музыкантов, которые, кажется, все 90-е спали, пока молодёжь резвилась с техно, драм-н-бэйссом, электроникой, изи-лиснингом, трип-хопом, одним словом – с семплированием чужих компакт-дисков.
А сейчас спавшие (или просто вытесненные в тёмные углы) постепенно просыпаются. И заявляют свои права на музыку.
И правильно делают.
Барабанщик Гульермо Браун. Ему помогает куча народу.
Музыка многослойна и ритмична. В ней есть явно зацикленные пассажи, но много и сыгранного в живую. Тарелки, хай-хэт и главный барабан – то есть snare drum, по звуку он похож на пионерский, - явно не запрограммированы.
Мне нравится этот эффект – на синтетический бас и бит наложить живые тарелки.
Нравится мне и называние британского лейбла thirsty ear: томимое жаждой ухо.

PUYO PUYO
«A new trick item» (Gagarin Records, 2003)

Разыскивая в интернете приличную, бесплатную и легальную mp3-музыку, которую я мог бы искренно порекомендовать посетителям своего сайта, я нашёл какую-то странность и так её охарактеризовал: японский crazy-проект Puyo Puyo.
А вот тут недавно приходит от французского парня Паскаля письмо с демо-компакт-диском – нет ли у меня к нему интереса? А выпустил музыку на своём лейбле Гагарин Рекордс некто Феликс Кубин, мой старый-престарый знакомый.
Как всё интересно складывается и находится.
В смысле объекта, который можно потрогать руками, это грампластинка тиражом 500 экземпляров. На ней восемь треков, общая продолжительность альбома – 20 минут.
Музыка резвая, ритмичная, точнее – несущаяся вперёд свиным галопом. По своему духу она довольна примитивная, чуть ли не мультипликационная, но вообще говоря, сделанная вполне безумно и иррационально. Валяние народного абсурдного дурака.
И в этом смысле – это вполне духоподъёмная музыка, даже – партизанская песня, если кто понимает.

DONNA SUMMER
«The Unrelenting Songs of the 1979 Post Disco Crash»
(Sonig, 2004)

Donna Summer – это нью-йоркский радиоведущий, истязатель радиослушателей, трудолюбивый коллажист, поклонник диско, хард-рока и группы Electric Light Orchestra Джейсон Форрест.
Отличный парень. Его компьютерные концерты – это убивалово детей, во время его второго визита в Кёльн я пустился в такие пляски, что если уж Джейсон не снёс публику своим буханьем, то я точно ему в этом помог.
Надо сказать, что не всё в его музыке заводит и привораживает, она в этом отношении довольно коварная, если не сказать – подлая, но обижаться на неё невозможно.
Разве что мне немножко обидно, что Donna Summer не была музыкой моего детства. Она не просто очаровывает и заводит, но и открывает глаза, чего Nazareth или Slade вовсе не делали.

EIVIND AARSET
«Electronique Noir»

Альбом скандинавского трио, которое возглавляет гитарист Эйвинд Аарсет.
Его трио было бы вполне традиционно – гитара, бас и барабаны, если бы музыканты ещё не использовали что-то скромное названное «программированием».
Вообще-то это всё как бы new jazz.
Зацикленная джазовая барабанная сбивка, гул в басу, ненавязчивый гитарный перебор, тоже не трогающийся с места из принципиальных соображений.
Это растительная музыка, а не животная: всё растёт там же, где и проросло.
Время от времени – для смазливости общего впечатления, наверное - добавляются труба, бас-кларнет и клавишные.
В общем, ничего особенного, но и ничего страшного.
Но в паре мест начальник-гитарист вдруг вспоминает, что искажённая примочками импровизирующая гитара – это оружие, и его гитарный вой забивает не только барабаны, но и первоначальную идею играть современный клубный джаз.
И становится легче дышать. Хотя и не по-клубному.

THE WISDOM OF HARRY
«Torch Division» (Domino, 2003)

Ребята играют на гитарах и каких-то электрических приспособлениях.
Получилось альтернативное трип-хоп-кантри, то есть песни, распеваемые не очень высоким и мелодичным голосом на маниакально-зацикленном фоне, напоминающем цокающий струнный оркестр. Ну, не совсем прямо струнный оркестр Вивальди, однако, струнное машинное стаккато определённо слышно...
Песни при этом не бездушные, а не лишённые загадочности.
Вот песенка про астронавта Джо.
Астронавт Джо вернулся в родной городок и долго не говорил, кто он такой. Но наконец его рассекретили. И детишки ему говорят: вот ты летал вокруг Земли, ты видел такие вещи! Теперь, наверное, мы тебе неинтересны с нашими смешными надеждами и мечтами.
«Нет-нет, подождите, - ответил рассекреченный астронавт Джо, - я вам докажу, что вы ошибаетесь...»

RHYTHM & SOUND W/THE ARTISTS
«Rhythm & Sound - The Versions» (Burial Mix, 2003)

В 2003 появилось сразу два компакт-диска берлинского дуэта Rhythm and Sound, и оба - сборники треков, вышедших на виниле за последние три года.
Один – с пением приглашённых вокалистов, второй – точно те же самые треки, но с неподметёнными остатками исчезнувших, но продолжающих чувствоваться голосов вокалистов.
В каждой композиции – новый певец, все они, однако, поют в мелодичном и мягком стиле.
Догадаться, что несколько лет назад эта музыка считалась самым значительным представителем так называемого минимал техно, практически невозможно.
Сегодня эта музыка оказывается «всего лишь регги».
Это регги, лишённое стресса, оно какое-то прямо-таки потустороннее в своей мудрости и перламутровой свинцовости.
Обычное регги, то есть старое, сделанное в 70х годах, вибрирует прямо перед твоим изумлённым носом, а регги Rhythm & Sound как ртуть утекает куда-то сквозь пальцы и... вбок.

KINOTHEK PERCUSSION ENSEMBLE
«Industry!»

Вы мне не поверите, но я в качестве нового звуконосителя намерен обозреть альбом, вышедший 12 лет назад.
Это время – момент исчезновения индастриал-андеграунда и начало перетекания его энергии в техно, а затем и электронику – меня очень занимает.
Дело в том, что очень во многих отношениях то, что проявилось в техно и эмбиенте, что в этих направлениях было интересного и неслучайного, выросло и сформировалось именно в индастриал-андеграунде.
Эмбиентом, а затем минимал-техно, кликс-энд-катс и нойзом и занимались люди с индустриальным прошлым. В качестве индустриалистов они не добились не то что успеха, а даже маломальского внимания, но их принципиальность, если не сказать – оголтелость, пошла новой радикальной электронике на пользу.
И как мне очень сильно кажется, электроника 90-х сдохла именно потому, что ресурс индастриала был выработан. Он кончился, как скоро кончится и нефть. Всё выкачали, ничего не осталось.
Электроника выдохлась.
Проект Kinothek Percussion Ensemble. Альбом «Индустрия!» Даже восклицательный знак поставлен.
Это вроде бы техноидная музыка, собранная из нескольких слоёв зацикленных звуков и шумов. Каждый трек – это акустический портрет внутренностей огромного будильника или же цеха какого-то завода, что примерно одно и то же.
Музыка не танцевальная, практически лишённая грува и баса, и очень честная и прямая. И в каком-то странном смысле «музыкальная», то есть акустически пластичная.
Это сухой остаток техно. Это двигалось и до техно, и, как мы слышим, не растеряло своих достоинств и после.

EINSTUERZENDE NEUBAUTEN
«Perpetuum Mobile»

Гвоздь программы... тяжёлый случай.
Не понятно что, но что-то говорить надо.
Пройти мимо и сделать вид, что ничего не было, никак нельзя.
«Перпетуум мобиле», вечный двигатель, надо понимать.
Родство с альбомом «Индустрия!» не заметить невозможно.
Практически то же самое наивно-механическое перестукивание. Но в случае Einstuerzende Neubauten музыка звучит напыщеннее и театральнее.
Там, где многослойного стука не хватает, добавляются гитары и какие-то мелодичные и вполне музыкальные звуки. Их у них тоже много.
Театральному ретроиндастриалу вполне соответствует театральный же голос вокалиста-поэта Бликсы Баргельда. Он не говорит, не поёт, а манерничает, выражает настроения души немолодого денди, который по понятной причине всё пережил, всё понял и во всём разочаровался, но по непонятной причине не потерял желание об этом говорить.
Когда я прислушиваюсь к текстам, я слышу какую-то муть. То это долгое повторение «ich gehe jetzt» – «я наконец ухожу». То вдруг лирический герой занимается кровосмесительным сексом со звёздами. Его интонация не оставляет сомнений: такой фальшивый текст можно артикулировать только с такими неисправимо фальшивыми интонациями.
Всё это – в лучшем случае, альтернативный вариант трип-хопа середины 90-х, сумасшедший дедушка Бьёрк, сидящий в своём подвале и стучащий отвёрткой по трубе центрального отопления.

PHILIP BOA
«Red»

Если о том, что такое Einstuerzende Neubauten я ещё в состоянии догадаться, то вот музыка ветеране немецкого инди-попа с готическим уклоном Филипа Боа мне совсем не понятна.
Но я понимаю стоящее за ней желание. Собственно, оно то же самое, что и у Einstuerzende Neubauten. Это желание опять ходить на отнявшихся ногах.
Музыка Филипа Боа манерна и напыщенна, эдакая инди-хлестаковщина.
Но что-то мне кажется, что Филип Боа изо всех сил старается, а то, почему у него получается именно так, он и сам не понимает.
Но хочет явно как лучше. Наверное дело в том, что люди, которые могли бы оценить его желание встать из инвалидного кресла и куда-то пойти, куда-то сами все подевались, а нам... а нам уже не понятно, кто это такой и чего от нас хочет, и почему ему не сидится в его домашнем покое.
И эта картинка должна быть перед глазами каждого ныне действующего музыканта. Каждого.

NUMBERS
«In my mind all the time»

Для некоторого отдохновения от ветеранских сложностей и проблем, американская группа Numbers.
Синтезаторный рифф и гитарный рифф в каждом куплете меняются местами, барабанщица долбит тоже нечто на редкость немудрёное, диско-какое-то школьное, два вокалиста выкрикивают – без особенного надрыва – какую-то речёвку.
Песенки короткие. Весь альбом всего 24 минуты длинной.
Радует не столько сама попрыгучая псевдороковая музыка, сколько то обстоятельство, что кто-то делает нечто в таком духе и, очевидно, неплохо себя при этом чувствует.
Очевидно ещё и то, что будучи ветераном и инвалидом рока такую музыку делать не захочешь.
Увидев, однако, группу живьём, я соскучился: два немолодых парня (один за синтезатором, второй с гитарой) стоят с негнущимися спинами, изображая из себя крафтверк-панк Буратин. Музыка квакает: ква-ква-ква. Взрослые люди, а занимаются ерундой.
Да, и одеты все в одинаковые тельняшки. Передача «Утренняя почта» какая-то.

VIBRACATHEDRAL ORCHESTRA «the queen of guess»

Американский коллектив импровизирует мелким бесом дрожащую музыку. Собственно, всё дело маниакальной вибрацией и ограничивается.
Инструментальный хиппи-транс эпохи после минимал техно.
Композиция от композиции отличается не замыслом, а разве что тембром.
За поп-музыкой 90-х стоял так и оставшийся неизвестным индастриал-андеграунд. Поп-музыка наступившего десятилетия, возможно, обопрётся на достижения и звуки андеграунда импровизационной музыки.
При этом я не имею в виду, что весь передовой поп будет звучать как Vibracathedral Orchestra... слава богу, это лишь одно из многих лиц (и далеко не самое типичное) импровизационной музыки.
Но похоже, что кроме неё черпать вдохновение сегодня больше особенно и неоткуда.

SAGOR AND SWING «Allt hänger samman»

Хочется чего-нибудь лёгкого и понятного?
Впрочем, мне что-то кажется, что нелёгкого и непонятного в природе просто не существует. Нет ни непонятной музыки, ни непонятной литературы.
А скорее есть что-то вроде неблизкой лично вам музыки, поэзии, живописи и так далее.
Но бывает и так, что музыка – вроде бы понятная и простая, но неблизкая, в ней чего-то самого важного нет. И тогда встаёт вопрос: кто это сделал? Для чего? Он всё это – серьёзно?
И если он всё это серьёзно, то его музыка – это попытка разгадки мировой загадки.
Это я изо всех доступных мне философских сил обсуждаю альбом скандинавского дуэта Sagor And Swing, который выпустил стокгольмский лейбл Häpna.
Саунд дуэта – тот же самый, что и раньше: хэммонд-орган и ударная установка, всё записано в квартире неисправимо положительными людьми.
Всё, что в нашем мире существует, подвергается эрозии – то есть расползается и разваливается, пропитывается хаосом и в борьбе с ним меняет свой характер.
И потому третий альбом неисправимо положительного коллектива, сквозь который бьёт снежный фонтан скандинавской народной мудрости, интересен с именно этой точки зрения: мудреют ли ребята органист и барабанщик? Как им там, между ёлками и небоскрёбами?
И мне что-то кажется, что эта музыка не столь безмятежна как раньше, её позитив становится слегка надрывным, она сама себе уже не так верит. И в ней появляются оползни и провалы.

TBA (max.ernst, 2003)

Томас Бринкманн выпустил альбом грузинского проекта tba, Туся Беридзе скрывается за ним.
Впрочем, я без подсказки даже не понял, что речь там встречающаяся – именно грузинская.
Какая-то мелодия мне показалась знакомой, я спросил: что это? Томас ухмыльнулся, надулся и выдавил: «Ключик».
Чтоо? – спросил я.
Он сделал мне длинный нос.
Золотой ключик и Буратино? – догадался я.
Не знаю, как относиться к этой музыке.
Там много мелодий. И щелчков. Похоже на электронику, но Томас сказал, что это не электроника.
Мне больше всего нравятся иногда встроенные в музыку разговоры: атмосфера то ли жилой комнаты, то ли вечеринки, когда не очень понятно, то ли это голоса и звук двигаемых стульев подложен под музыку, то ли это музыка подложена под жизнь.

LOREN CONNORS & DAVID GRUBBS
«Arborvitae» (häpna, 2003)

Лорен Коннорс и Дэвид Граббс играют на электрогитарах, впрочем, по клавишам фортепиано попадают время от времени тоже.
Они люди известные и заслуженные, но это нас не должно ни смущать, ни особенно обнадёживать. Достаточно того, что мы слушаем их музыку и думаем о ней.
Это, формально говоря, несложные пьесы. Даже не столько инструментальные пьесы, сколько выговаривания нескольких как бы мелодических фраз.
И всё в этой музыке вот про что: вот пианино поставило вопрос-аккорд и ждёт, пока гитара отзовётся: «муууу».
А потом думает над этим «мууу».
И спрашивает дальше.
И что очень важно – не переспрашивает, а именно спрашивает дальше. Или отвечает. Зависит от того, какой завяжется разговор.

MARK ROBINSON
«Origami and Urbanism»

Американский инди-рокер Марк Робинсон на кёльнском лейбле Tomlab.
Марк Робинсон – ветеран инди-рока, всякий американский студент-антифашист его очень хорошо знает.
А Том – шеф лейбла Tomlab – сказал, что Марк Робинсон - это примерно то, что следует отвечать на вопрос, что останется в сухом остатке, если из каких-нибудь White Stripes вычесть MTV и Led Zeppelin в придачу.
Не скажу, что останется поэт, а вот сочинитель с гитарой на шее - точно.
Это своего рода КСП (клуб самодеятельной песни), но вот совершенно без «возьмёмся за руки друзья», нет там никаких друзей, и костров нет, и романтики нет, и клуба нет. Это не клубная музыка.
Это глубоко личное дело конкретного Марка Робинсона.

THE RAPTURE
«Echoes»

Замучили вы меня, дорогие мои радиослушатели, своими письмами про группу The Rapture!
Каждый день в почтовом ящике – десять писем на тему: что я о ней думаю?
Ну, не знаю я, что я о ней думаю.
Что вокалист тянет гласные и перекатывает слова в своём речевом аппарате как вокалист группы Cure, мы видим все вместе.
Что музычка – слитое в один забор синтезаторно-гитарно-барабанное уханье, тоже слышно.
Что музыканты – дети малые и честные, я увидел в их интервью.
Что сказать о них, чтобы не соврать?
Когда я разговаривал с Оуэном Эшуортом (он же Casiotone For The painfully Alone), на кухонном, покрытом клетчатой клеёнкой столе, за которым мы сидели, валялась куча музыкальных журналов. А собеседовали мы на кухне у владельца лейбла Tomlab Тома Штайнле.
Том варил нам кофе, оттопырив огромное красное ухо в нашу сторону, и очень переживал, что, не подумав, включил стиральную машину: она писалась на мой диктофон и мешала ему слушать, о чём мы с Оуэном разговариваем.
Так вот, на столе среди всякой муры лежал итальянский музыкальный журнал, на обложке которого была фотография группы The Rapture. Я бы конечно не узнал, но там была громкая подпись.
Оуэн скосил глаз, хмыкнул, то есть оценил шутку (итальянский музыкальный журнал! держите меня десять человек) и промямлил: «Я знаю этих ребят, это мои друзья».
Ну, вот что-то в таком духе я это об этой группе и думаю.

TRIOSK meets JAN ELINECK
«1+3+1»

Это я так только зубами скриплю на электронику.
Нет, я её не то что люблю или не люблю, а скорее понимаю, как ей трудно с самой собой. В какой кошмарной, противоречивой и во многом безнадёжной и даже позорной ситуации оказались те, кто её делает! Те, кто поверил, что музыку сегодня стало делать проще из-за того, что компьютеры стали доступны всем.
Но, конечно, как и в любом деле, всё зависит от конкретного человека.
Как говорил Сталин: есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы. Он имел в виду, как я понимаю, что «убили человека, и избавились от вопросов и затруднений».
А нам эту формулу надо понимать навыворот: человеков, то есть настоящих человеков, нет. И потому и проблемы нет.
Настоящим человеком надо стать. И тогда появится проблема. И решит ли он её или нет – дело уже десятое, и это, собственно, его дело, а не наше.
Но и нам кое-что от того перепадёт – а именно ощущение, что человек не дурака валяет, а бьётся с какой-то реально для него существующей проблемой.
Это я только так пафосно выражаюсь, а нас самом деле имею в виду очень простую и понятную вещь.
Альбом берлинского музыканта Яна Елинека (кстати, имя Елинек – это то, как по-чешски звучит «оленёнок») и джазового трио Триоск.
Всё сыграно в живую, а потом порезано и перемешано.
Получилась как бы джазоватая музыка, лишённая очевидного центра, но не лишённая чего-то куда более важного.

XIU XIU
«Knife Play» (tomlab, 2003)

Затруднительная музыка.
Песни? Да, песни.
Надрывный и экзальтированный, но в принципе, не раздражающий голос певца.
Музыка меняет свою шкуру очень быстро, она сохраняет свой грув, но меняет одёжки со скоростью хамелеона. Гитара врезается на секунду, появляются две ноты в басу и саунд переворачивается, как на качелях или в зеркале... и ты понимаешь, что только что слышал звук органа – но его уже нет, а ты его и не слышал, у тебя есть только воспоминание о том, что тебя что-то резануло, а момента пореза ты и не заметил. Очень странные аранжировки – вплоть до духовых и каких-то чуть ли не коровьих колокольчиков.
Я спросил Тома, выпустившего этот диск и свозившего Шу-шу на гастроли в Японию, как реагировали японцы. Том посмотрел на меня и сказал серьёзным голосом: «Очень удивлялись».
Это японцы-то.
В хорошем смысле странная музыка.

Æ
«Bootleg» (Sonig, 2003)

Ae – это проект электронщика и, главным образом, радикального коллажиста Эндрю Шарпли и барабанщицы Эмико Ото.
Слово Ae – оно пишется как две буквы a и е, сросшиеся вместе – по-английски обозначает «глаз», а по-японски «любовь».
Кстати, много лет назад британский idm-коллектив Autechre на некоторых своих записях кокетливо сокращал имя коллектива до тех же самых двух букв. И вот Autechre проснулся, увидел, что 90-е проехали, понятное дело, разозлился и теперь грозит дуэту Ae и лейблу Sonig судом. Коллектив придётся переименовывать, судиться средств у лейбла нет. Это ещё один повод нелюбви к Autechre.
Эндрю Шарпли – участник знаменитого (в очень узких кругах) коллектива Stock, Hausen & Walkman (это один из удивительных примеров радикального и издевательского семплирования).
Проект Ae существует уже пять лет. Начался он как электро-панк-дуэт с криками и воплями. Чуть позже к Эндрю и Эмико присоединился французский гитарист-импровизатор Ноэль Акшоте, саунд стал более внятным, и появились как бы песни.
В записи альбома «Bootleg» Ноэль Акшоте участия не принимал, но его наследство – в виде желания ясно структурировать музыку – усмотреть несложно.
Песенки Ae несерьёзны и необязательны. Необязательны в том смысле, что они не вызывают ощущения – ну, всё, теперь это надолго. Такой музыки, как Ae не может быть надолго.
Чужие семплы корчатся как меха большой гармошки, глуховатый, но параноидно оживлённый панк-бит в припрыжку несётся вперёд и заставляет забыть, что эта музыка склеена из чужой. Но забыть этого не удаётся – разнородность использованного материала по меньшей мере изумляет.
Что получится, если голову крокодила укрепить на туловище жирафы? А посередине вставить живот кенгуру? Это известная детская игра, вышедшая из игр французских сюрреалистов.
Ответ зависит от того, кто нарисовал голову, живот и ноги. Если просто приставить друг к другу то, что отношения к друг другу не имеет, то будет, конечно, смешно, но не надолго. Чтобы было завораживающе и странно, чтобы хотелось слушать, рассматривать и ужасаться, между разнородными частями должен начаться диалог, обмен энергией, они должны срастись.
Может быть, по-русски лучше сказать не «коллаж», а «телега». Имеется в виду короткое соображение из притянутых за уши обстоятельств и ассоциаций, не столько убеждающее в своей правоте, сколько сильно сдвигающее точку зрения.
Альбом «Бутлег» группы Ae – это собрание разноцветных музыкальных телег.

январь-август 2004