Продираясь сквозь Эвересты и Джомолунгмы альбомов Нобукацу Такемуры, я понял, на что временами ужасно похож его саунд: на музыку Филипа Гласса! То есть на классику американского минимализма (ну, не совсем на «классику», сколько на её мэйнстрим-вариант середины 70х). Это очень странное обстоятельство, ведь современная электронная поп-музыка сугубо минималистична, слово «минимализм» должно всплывать в каждой фразе, ей посвящённой, но на оригинальный минимализм она при этом совсем не похожа. Более того – оригинальная minimal music поклонникам техно, транса, брэйкбита, эмбиента и электроники вовсе не нравится, minimal music не воспринимается как нечто близкое и родное, наоборот - как нечто занудное и невкусное, лишённое бита, баса и грува. Это обстоятельство (непризнание новой электроникой своих корней) меня уже много лет изрядно смущает.
Это я всё к тому, что Нобукацу Такемура в своём наполеоновском походе по покорению всех мыслимых музыкальных территорий вторгся и на территорию minimal music, она же – pattern music. Музыка устроена из не очень сложных пассажей, которые, непрерывно повторяясь, смещаются относительно друг друга, отчего возникает постоянно изменяющийся своего рода муаровый узор, лишённый очевидного центра тяжести. Эту музыку можно слушать с любого места, и любой инструмент считать солирующим.
Вот, скажем, альбом «Метеор». Типичное цоканье, введённое в обиход немецким проектом Oval, здесь подвергается той же самой минималистической трансформации, то есть медленно-медленно меняет свою форму.

Альбом «Meteor» Нобукацу Такемуры – это монумент минимализма: он красив, прост, геометричен и очень прочен.
Это четыре трека: первый идёт 15 минут, второй чуть покороче – 10, третий – главный и потому самый длинный – 22 минуты, четвёртый (самый короткий) – 7.
Первый - совсем без бита. Второй, являющийся своего рода паузой, пикником, несколько более ориентирован на мэйстрим-электронику. В нём появляются барабаны.
Третий – самый длинный – является возвращением в минималистическое вступление. Но музыка обогащена попрыгучестью второго трека, фактически это первый трек с добавленными барабанами, порезанными в мелкую крошку.
И, наконец, в финале – уже нет ни попрыгучести, ни семплированного девичьего голоса, тянущего один и тот же гласный звук. Музыка по-прежнему вибрирует и дёргается, только атмосфера становится какой-то металлической и даже индустриальной. Мрачное будущее. Нет-нет, это вовсе не замогильный трек, просто он в рамках симфонического замысла Такемуры играет роль меланхоличного финала. А на самом-то деле различия между частями этого альбома не очень велики.
Мне что-то не приходит в голову ни один электронный альбом, который был бы так ясно внутри себя устроен.

Альбом Такемуры «Songbook» – «книга песен» - я уже упоминал, когда вёл речь о новой акустической волне в электронной музыке (acoustics.html).
Он, действительно, звучит очень акустически. Я бы сказал – зримо, даже - навязчиво акустически. Каждый музыкальный инструмент находится в своей вакуумной нише, в пустоте.
Что? Вы говорите, что в вакууме не слышно звуков? Да-да, кажется, что эти инструменты находятся друг от друга на расстоянии нескольких километров и друг друга совсем не слышат.
Каждый инструмент записан с очень большой близи – кажется, что для записи акустической гитары микрофон засунули внутрь её корпуса, для записи вибрафона микрофон поднесли вплотную к металлическим пластинкам, а духовые инструменты просто проглотили свои микрофоны.
Все инструменты звучат богато, сочно и интимно.
Но мы-то их слышим одновременно – как это может быть? Как можно находиться одновременно сразу внутри всех инструментов? Если представить себе, что все музыкальные инструменты вывернуты наизнанку и помещены в вакуум, который не позволяет им заглушать друг друга, то это и будет музыка Нобукацу Такемуры.
Что-то у меня больно живодёрское описание получилось. На самом деле она легка, нежна и изящна.
В альбоме «Книга песен» много разных песенных стилей. Все они, конечно, - имитации. Не могу сказать, что все 22 песни одинаково мне милы.
Больше всего мне нравятся те, которые явно используют клише академического авангарда середины 20-го столетия, то есть так называемого «сериализма».
Но одновременно это easy listening.
Как это охватить одним взглядом?
Скажем, так: представим себе, что реализовалась мечта Штокхаузена и Булеза: авангардистская музыка перестала восприниматься в качестве заумной и эгоистичной причуды, а превратилась в просто серьёзную, но всем понятную и всеми любимую музыку. Вот если бы в 60-х действительно возникла такая ситуация, то песни, которые сейчас записал Нобукацу Такемура, могли бы быть тогдашним изи лиснингом – то есть легкомысленным слушанием для красивых девушек.

Десятый альбом Нобукацу Такемуры так и называется «10th» – «десятый».
По слухам, Такемура больше не хочет выпускать музыку, это его якобы последний альбом. Жалко, если так.
Десятый альбом – это, грубо говоря, электро-поп-песни, спетые голосами, пропущенными сквозь вокодер. Есть много и разрывающих душу своей меланхоличностью инструментальных треков.
Собственно, практически все инструменты – живые, синтетический только голос и, возможно, бас. Ну, и несколько высокочастотных синтезаторных звуков. Живые, порой прямо-таки джазоватые барабаны в синтипоп-музыке смотрятся ночным кошмаром. Я имею в виду – очень грамотно сделанным ночным кошмаром.
Переслушав альбом на разных колонках с разным количеством баса, я пришёл к выводу, что синтипопно эти песни звучат только на плоских компьютерных колонках, на более продвинутой системе становится слышно, что это лёгкие псевдоджазовые песни с огромным количеством баса. Слово «джаз» здесь применяется условно. Барабаны записаны так легко и свободно, что ни на рок, ни на техно, ни на поп они не похожи. Остаётся только «джаз».
Вокалисты поют странными компьютерными голосами.
В принципе, это похоже на продукцию Senor Coconut, только сделано куда изящнее и интереснее.

Нобукацу Такемуре 34 года.
Он живёт и работает в Киото.
Как я понимаю, на жизнь зарабатывает изготовлением музыки для рекламных роликов, впрочем, его лейбл Childisk, созданный в 1998, тоже довольно успешен.
Нобукацу Такемура спродюсировал уже 20 альбомов, 10 из них – его собственные.
Музыкой он занялся в середине 80-х, тогда в Японии вошёл в большую моду хип-хоп, Нобукацу стал хип-хоп-диджеем. С течением времени он переключился с верчения грампластинок на верчение ручек на микшерном пульте. Его треки выпускали такие лейблы как Mo'Wax, Lollop и Bungalow. Он скрывался а псевдонимами DJ Takemura и Spiritual Vibes. Это было что-то между трип-хопом и эсид джазом.
В середине 90-х он подписал контракт с японским отделением концерна Warner, его проект назывался Child's View – то есть «глазами ребёнка».
В это время он порывает с трип-хопом, эмбиентом и клубным саундом, с кругом Aphex Twin, Coldcut и Wagon Christ, которые делали ремиксы его треков, и сдвигается в причудливую коллажную электронику, умопомрачительно хорошо записанную и акустически звучащую. Шедевр того периода – альбом «Child and magic».
После этого Нобукацу Такемура открывает для себя немецкий проект Oval, чикагский пост-рок и ранний американский минимализм, и начинается монотонное цоканье и кружение на одном месте.
Поздние альбомы маэстро – это причудливые песни.

Любопытно, что Такемура говорит о проекте Овал:

«Овал понимает свою музыку не в смысле комбинации составных частей, но в смысле глобального процесса. Я обожаю Овал, но я вижу музыкальное произведение абсолютно по-другому. Для меня, если музыка является только результатом технического процесса и если она лишена мелодий, то она оказывается музыкой роботов, музыкой, близкой к военным маршам или к музыкальным произведениям гитлеровских церемоний. Сделанная машинами музыка для машин меня не интересует».

А поп-музыка?

Нобукацу Такемура: «Для меня настоящая поп-музыка может быть только экспериментальной: Beach Boys – это убедительный пример. Поп - это не коммерческая музыка: достаточно голоса и мелодии, чтобы получился поп, мне интересно то, что добавляется после этого».

Твоё отношение к джазу? Нобукацу Такемура: «Джаз и, особенно, free jazz очень важны для меня, даже если в свободном джазе плохих альбомов намного больше, чем хороших. Раньше я немало работал с джазовыми группами, но я не мог идти дальше, потому что я всё время находил музыкантов, чересчур сконцентрированных на технике игры и на рецептах их старших коллег... Поэтому я стал работать с компьютерами и синтезаторами».

Драм-н-бэйсс?

Нобукацу Такемура: «Это так же как и с хип-хопом... музыка сама по себе меня, безусловно, интересует. Но когда это оказывается бизнесом, когда музыканты начинают делать эту музыку исключительно из-за денег, как только журналисты находят слова для классификации этого явления, это оказывается скучным».

Почему с твоей точки зрения твои альбомы получают неизменно положительные отзывы в Европе и США?

Нобукацу Такемура: «Я думаю, что те, кто слушают мою музыку за границей, уже давно настроены на специализацию музыки, на разобщённость разных музыкальных явлений. Поэтому я оказываюсь чем-то «совсем иным», чем-то «непохожим». В моей продукции слышат критику чужой музыки.
Я бы хотел, чтобы меня больше воспринимали в качестве создателя своеобразной и оригинальной музыки».

Как повлияло программирование музыки на твоё отношение к живым инструментам?

Нобукацу Такемура: «Я вышел из диджейских кругов, где всегда был важен критический, объективный взгляд на вещи.
Когда ты играешь на настоящем музыкальном инструменте, ты попадаешь в ловушку самоудовлетворения, ты гипнотизируешь себя своим инструментом, своей игрой, техникой игры, у тебя больше нет объективного взгляда на вещи. Ты думаешь, если ты хорошо играешь, то у тебя получается хорошая музыка. Но когда ты программируешь музыку, ты слушаешь её снова и снова, решаешь, что необходимо, а что – излишне, добавляешь и выкидываешь. Мне кажется, что этот процесс принципиально важен.
Конечно, я люблю музыкальные инструменты и их звуки, но когда ты критически относишься к своей музыке и хочешь осмысленно придавать ей некую форму, то становится не так важно, используешь ли ты реальные инструменты или семплированные звуки».

Что вдохновляет тебя?

Нобукацу Такемура: «Меня вдохновляют картинки, изображения, визуальные образы, я пытаюсь переводить их в музыку. В моей студии стоит телескоп, и меня вдохновляет то, что в него вижу – звёзды, планеты. То же самое и с микроскопом: чуть-чуть сдвигая микроскоп или телескоп, ты получаешь совсем новую картину, новый взгляд на вещи. Я пытаюсь найти что-то, что невозможно описать словами».

Что ты ещё видишь?

Нобукацу Такемура: «Я вижу много призраков. Я начал их видеть, когда мне было всего пять лет. Каждый раз, когда я их вижу, я не понимаю, кто это, я их просто вижу. В детстве многие видят их, но потом думают, что это была какая-то иллюзия. Удивительно, что мы могли бы видеть и слышать вокруг себя, если бы мы открыли свои глаза и уши миру, расположенному вокруг нас».

На твоих альбомах, в названия твоих проектов, лейбла часто всплывает слово «ребёнок»...

Нобукацу Такемура: «Меня очень долго вдохновляло то, как ребёнок воспринимает окружающий мир. Меня также очень интересуют клоуны и маски, которые, с одной стороны, являются развлекательными, но одновременно – пугающими и меланхоличными».

( Это интервью собрано из фрагментов трёх интервью с маэстро, найденных в интернете. )
 
сентябрь 2002