Покрытый пятидневной щетиной и явно не выспавшийся после вчерашнего концерта и последовавшего после него застолья Эмерик (в прошлом студент философского факультета, а ныне - участник французского квартета DAT Politics) предложил мне изготовить заставку для моей передачи. Я почему-то решил, что он имеет в виду наваристый и жирный ритм-трек.
«Я ещё и спою, - ухмыльнулся он, - как ты говоришь, называется твоя передача? Мужпросвет?»
Не совсем, - говорю я. - Музпросвет - это «Музыкальное просвещение», а Мужпросвет – это, по-видимому, «Просвещение в вопросах мужского пола».
Тут сидящие за столом француженки загалдели: «Мужпросвет! Мужпросвет! Андрей, у тебя классное название передачи!»
Я знаю, - скромно ответил я.
Когда две недели назад Георг Одайк (Georg Odijk, владелец магазина и лейбла A-Musik) сказал мне, что ему надо ехать во Францию в город Лиль на концерт группы DAT Politics - их альбом он только что опубликовал на своём лейбле, я вцепился в него мёртвой хваткой: возьми меня с собой, мне хочется с ними поболтать о том, о сём.
«У меня нет машины, - говорит Георг, - точнее говоря, машину мне одолжил приятель, но на неё нет документов... даже не известно, на кого она зарегистрирована: если нас остановит бельгийская или французская полиция, мы не сможем доказать, что не украли её. А я везу с собой гору грампластинок, и трястись на поезде с ними не очень хочется...»
Мы поступим по-другому, - принимаю решение я. – Давай начнём разговор с начала. Знаешь что, Георг, у меня есть машина, в ближайший уик-энд я собрался съездить в Лиль взять интервью у ребят из классной французской электронной группы DAT Politics, хочешь я возьму тебя с собой?
«Natuerlich», - засмеялся Георг, мы погрузились в мою синюю Мазду и на скорости 150 километров в час ломанулись во Францию.
DAT Politics «Villiger» (A-Musik, 2000)
Электро-техно с нестрашными шумами и странными электронными звуками. Всё вместе производит довольно милое впечатление, музыка несложна и неагрессивна.
DAT Politics – это четыре человека, всем им по 27 лет, одна из них – женщина. Это очаровательная, худая и носатая Клод, остальных зовут Винсент, Эмерик и Гейтон. Винсент чисто выбрит, Эмерик и Гейтон покрыты щетиной.
DAT Politics существуют всего года два, но это их далеко не первый проект. Их первая группа, которая существует и до сих пор, называется Tone Rec.
Шесть лет назад Tone Rec были настоящей рок-группой... нет-нет, не в том смысле, что они играли рок-музыку, а в том, что они использовали инструменты, обычные в рок-музыке: барабанную установку, бас, орган, электрогитары и тонинженера за микшерным пультом.
Первый альбом Tone Rec вышел в 97-ом. Он назывался «Thugny-Trugny». Он был изготовлен всего за шесть дней. Группа немножко поиграла, а все звуки тут же записывались в компьютер....
В какой?
«Это был Pentium 75 MHz – ответил Винсент, - вон он ещё стоит на почётном месте. Мы до сих пор его используем...»
А жёсткий диск?
«Хард-диск был всего в один жиго...» Все начинают дико ржать.
Один чего-чего?
«Мы называем гигабайт по-французски «жиго», а «жиго» – это мясо, вот тут, в области ног, – Винсент хлопает себя по ляжкам. – Чтобы не слишком усложнять себе жизнь, мы считаем, что один жиго – это один час звука».
Но ведь этого, наверное, очень мало даже для одного многодорожечного трека?
«Да нет, всё отлично помещается, а если нет – мы выжигаем компакт-диск. Ещё раз подчеркну – у нас самое дешёвое, примитивное и морально устаревшее оборудование. В магазинах ничем подобным уже много лет не торгуют».
Это точно – соглашаюсь я. - В Германии хард-диски объёмом меньше 13 жиго купить уже невозможно.
tone rec «thugny-trugny» (sub rosa, 1997)
Неандертальский пост-рок. Грубо сделанный, очень минималистичный и сдержанный. Чередуются пассажи с барабанами на переднем плане (условно говоря, громкие) и пассажи с задавленным робким стуком на заднем плане (то есть, тихие).
В музыке, собственно, практически ничего не происходит, один раз возникшая картинка не меняется много минут, но слушать не скучно.
Если неандертальский эмбиент может быть обходительным и тактичным, то это он и есть.
Я предпринимаю новую попытку выяснить, как работает группа Tone Rec. В двух словах так: живая импровизация записывается сразу в компьютер, никаких магнитофонов не используется. Ударная установка стояла прямо на полу в большой кухне, где располагался компьютер, и где, собственно, обитают музыканты. За микшерным пультом сидел техник.
После того как были записаны все инструменты, звук был изуродован и кое-как смикширован.
Я не вижу никаких ящиков со спецэффектами, - заметил я.
«Мы их спрятали с глаз долой, чтобы чиновник из налогового ведомства не решил, что мы преуспевающие музыканты», - на своём чудовищном английском говорит Эмерик.
«Нет, - улыбается Винсент (как я понимаю, компьютерный человек), - для эффектов – реверберации или перегрузки - мы используем только бесплатные программы, которые мы загружаем из Интернета, то, что называется shareware (а по-русски, кажется, шаровары)».
Расставание с инструментальным инди-роком шло довольно медленно. Сначала отказались от техника:
«Он вполне серьёзно полагал, что он единственный, кто что-то понимает в качественной записи звука, - улыбается Клод. - Он хотел, чтобы мы играли его музыку, а мы всё равно потом искажали звук, поэтому место, в котором стоит микрофон, записывающий тот или иной барабан, просто не имело значения».
ОК, я всё понял, - поворачиваюсь я к ней, - а на каком инструменте играла ты?
«Я играла на бас-гитаре», - отвечает Клод.
Как Сузи Кватро?
«Yes, yes!!!», - кричат все.
Ты умеешь играть на гитаре? Ты знаешь ноты?
«Нет, музыкального образования у меня нет... с помощью бас-гитары я производила толчки шума – я не столько дёргала за струны, сколько вертела ручки... feedback и всё такое... После этого мне было довольно легко перейти на чисто электронный звук и компьютерную технологию. А нот я не знаю».
У тебя нет по этому поводу комплексов?
«Никаких комплексов нет», - серьёзно отвечает Клод.
Проект DAT Politics означал существенное изменение всей концепции. Впрочем, музыканты вполне искренне признались, что никакой концепции нет, но с другой стороны уверили меня, что если я какую-нибудь концепцию придумаю, то они будут только рады. В этом плане единственные слова, которые они с радостью произносят, – это деструкция и деконструкция, то есть не столько построение здания музыки, сколько его разрушение.
Концерт DAT Politics выглядит так. Перед нетанцующей публикой - длинный стол... метра четыре длиной. На столе стоят четыре портативных компьютера – ноутбука. Они похожи на раскрытые коробки от шоколадных конфет. Два крошечных микшерных пульта, - чтобы каждый из музыкантов мог дотянуться до какого-нибудь из них. Ребята и Клод стоят плечом к плечу, опираются обеими руками о стол и смотрят в экраны.
Да, а происходит всё это в бывшей конюшне, которую переоборудовали под модный клуб. Потолки высотой десять метров, деревянные лестницы и балюстрады и покрытые жёлтым кафелем стены. Всё освещено синим светом, звук – чудовищный. Но очень громкий. Очень холодно, поэтому DAT Politics стоят одетые в огромные дутые куртки. И при этом не стоят, а все вместе очень энергично двигают головами вверх-вниз. Может быть, и плечом к плечу они стоят потому, что холодно, но в любом случае смотрятся они довольно внушительно и стильно.
Я заглянул через плечо музыкантам – прямо во время концерта - и к своему ужасу увидел, что каждый из них используют аудио-редактор с одной-единственной дорожкой. Повторю: у каждого музыканта в его маломощном компьютере только одна-единственная аудиодорожка. Это уже пахнет концепцией.
Музыка мне показалась бухающе-танцевальной. Я ломанулся в пляс (было, как я сказал, холодно, и стоять у кафельной стены не хотелось), но как оказалось, я был единственным танцующим.
На следующий день Клод мне рассказала, как они делают музыку. Каждый из них заготавливает собственные звуки. Потом они собираются вчетвером, садятся за один микшерный пульт и каждый получает в своё распоряжение один канал. Далее всё происходящее можно назвать коллективной импровизацией на четырёх переносных компьютерах, или анархическим микшированием, когда каждая из четырёх дорожек имеет две руки и одну голову...
Я не верю, что всё происходит так гладко и бесконфликтно, - перебиваю я. – Можешь ли ты, Клод, сказать Винсенту, что его звуки ни к чёрту не годятся, и он только мешает?
«Ещё как, – улыбается Винсент (единственный бритый из трёх парней из DAT Politics). – Она постоянно кричит на меня: я тебя уволю, я тебя уволю! Но на самом деле, изготовление музыки – это не двиганье мышью или ползунками микшерного пульта, изготовление музыки – это постоянный мозговой штурм, бесконечные разговоры, обсуждение вариантов. Если ты не можешь связно изложить свою идею, то, скорее всего, коллеги поймут тебя неправильно. Поэтому, если иметь в виду затрачиваемое время, мы не столько записываем музыку, сколько говорим о ней».
Вы делаете техно?
«Из того, что мы делаем, можно изготовить техно. Мы находимся от техно на расстоянии одного ремикса».
А откуда вы всё-таки берёте свои звуки?
«Откуда хочешь. Если не лень, возьми микрофон, выйди на улицу, запиши что-нибудь».
Ну, а вам, конечно, лень.
«Точно. Поэтому мы используем готовые семплированные звуки с бесплатных компакт-дисков, или закачиваем их из Интернета....»
Но ведь это самые избитые, банальные и тысячу раз использованные звуки?
«Ты совершенно прав, - весело соглашается Винсент. – Наше музыкальное производство очень дёшево. Мы не используем ничего дорогого, сложного или уникального. Это и необходимость, и принцип. Нам нравится работать на примитивном уровне. Ограниченность нашей базы данных, в которой мы храним наши звуки, заставляет нас шевелить мозгами. На наш компьютер мы больше не можем инсталлировать никаких новых программ – нет места. И это хорошо».
Мне видится в этом, - задумываюсь я, - интересная параллель к позиции ребят из британского дуэта Rockers Hi Fi. Они говорили, что все окружающие наш звуки настолько известны, что очень трудно найти что-то новое, свежее, не затёртое. А ваша позиция – прямо противоположная. Вы используете хлам, который валяется на дороге, это повторное использование акустических отходов, экологически чистое производство, так сказать... Ничего не делать самому, а использовать найденное... концепция ready made, как сказал бы искусствовед.
«Мы не думали об этом в таком разрезе, но в принципе ты прав», - заметила Клод, по образованию, - как раз искусствовед.
Так, с вашей музыкой всё понятно, а откуда вы сами такие взялись?
«Мы все родом из Арденс...»
Это город?
«Нет, это местность на границе с Бельгией. Там очень красиво, много маленьких городков, есть и настоящая гора, правда, очень старая и поэтому невысокая».
Музыканты познакомились в Лилле, куда все они приехали учиться. Всем им по 27 лет и у всех них – неоконченное высшее образование, удостоверение магистра они получили, а вот диплом об окончании высшего учебного заведения нет.
Почему? Ведь учиться каждому из вас пришлось по 4 года...
Клод: «Я изучала кино... точнее говоря, теорию киноискусства. Диплом – это пачка бумаги вот такой толщины, – Клод показывает пальцами сантиметра два с половиной. – Ты пишешь это целый год. Мне было просто лень. Всем остальным – тоже».
Эмерик изучал философию, а Винсент и Гэйтон – визуальные искусства: фотографию, графику, рисунок...
И вам, художникам, тоже надо было исписать такую же пачку бумаги???
«Да».
И вы были такие же лентяи, как Клод?
«Даже ещё большие, она из нас – самая энергичная и предприимчивая».
Как устроена ваша жизнь сегодня?
Эмерик: «Мы безработные, мы сидим на шее у французского государства...»
Вы когда-нибудь работали?
«Нет, ни одного дня в жизни».
Но ведь ты, поступая на философский факультет, надеялся получить диплом?
«Да».
А диплом предполагал, что ты когда-нибудь выйдешь на работу?
«Нет. Точнее говоря, все дипломированные философы пишут статейки в газетки... Но это свой замкнутый мир, в него просто так со стороны не пролезешь... Да, впрочем, не больно-то и хотелось».
Поэтому можно сказать, что поступая на философский факультет, ты готовился стать безработным?
«Точно. Мы только что говорили о нотах и комплексах. Мы можем расширить этот список: Никаких нот. Никакого английского языка. Никакой работы. Никаких денег. И никаких комплексов по этому поводу».
Сколько денег вы получаете в качестве социальной помощи?
«На нос - 2300 франков, это 350 долларов. Плюс к этому нам оплачивают жилплощадь, медицинскую страховку и электричество».
Сколько это может продолжаться? Не попытаются ли вас года через три насильно трудоустроить?
«Вроде бы нет. Каждые полгода мы обязаны являться в ведомство, заведующее такими типами как мы, и объяснять, почему мы ещё не нашли работу. Раньше мы должны были действительно писать письма на разные фирмы, получать отказ и предъявлять эту переписку. Теперь мы сделали карьеру и добились нового статуса – мы якобы занимаемся устроением увеселительных платных мероприятий, - с кислой улыбкой рассказывает Клод. – Поэтому раз в полгода мы показываем чиновникам наш новый альбом: дескать, посмотрите, мы не сидим без дела...»
То есть вам, чтобы получать социальное пособие, надо выпускать по альбому раз в шесть месяцев?
«Примерно так».
А ведь Merzbow выпускает новый альбом раз в месяц, надо ли это понимать так, что он ежемесячно ходит выбивать пособие по безработице?
«Мне кажется, что у него просто кризис перепроизводства. Но возвращаясь к нашей ситуации... наша проблема вовсе не в том, чтобы записать два часа музыки в год, а в том, чтобы дать в год 50 концертов».
А это вам зачем?
«Если мы даём 50 концертов в год, то есть фактически выступаем каждый уик-энд и каждый из нас получает в качестве гонорара за выступление 2000 франков... Половину, то есть тысячу франков, я отдаю государству в виде налога. Так вот, если концертов будет больше пятидесяти, то нам через год вернут ту сумму, которую мы выплатили в качестве налога. И мы станем в два раза богаче».
Постой-постой, ты говоришь, что твой гонорар за концерт – это 2000 франков, а тебе остаётся только тысяча? Но ведь тысяча франков – это долларов 150? Очень мало...
«Да, - соглашается Клод. - Мы не Дэвиды Боуи».
DAT Politics, конечно, не Дэвиды Боуи, но безработные французы получили приз на прошлогоднем фестивале Ars Electronica в Австрии. На фестиваль электронной музыки Sonar, который состоится в Барселоне в июне, DAT Politics тоже приглашены.
А всякие Дэвиды Боуи, разумеется, нет.
Update (апрель2000):
Многим радиослушателям понравилась живенькая передача о французской электронной группе Dat Politics. Леонид Оганесянц из Ростова-на-Дону – во многих отношениях образцовый радиослушатель - отметил, что в музыкальном отношении Dat Politics – типичные французы, и даже их нарочито грубый и экологически сознательный подход приносит по-французски изящные, хрупкие и прозрачные плоды.
К истории о DAT Politics я могу добавить вот что. Анастасия Рахманова – ведущая музыкальных передач на Немецкой волне, - сначала изумилась, что я рассказываю о «музыке французских безработных», а потом заинтересовалась проблемой и сумела раскопать кое-что действительно любопытное.
Проблема состояла вот в чём: музыканты из Dat Politics обитали в роскошном, старом и неплохо обставленном четырёхэтажном доме. Раньше в нём находился ресторан, ресторан разорился, и муниципальные власти отдали его коммуне безработных музыкантов. В Германии такая ситуация непредставима.
Анастасия Рахманова выяснила, что во Франции существует крайне либеральное законодательство, касающееся социальной (то есть бесплатно прдоставляемой нуждающимся) жилплощади. Каждый французский город 20 процентов своего жилого фонда (все цифры приблизительные) обязан превратить в социальные квартиры. Более того, та же самая квота обязательна для каждого района, коммуны, микрорайона, чуть ли не для каждого большого дома. Социальные квартиры обязаны предоставлять все домовладельцы, в том числе и частные. Смысл этой меры в том, что в городе не должны появляться гетто, в которых живут неимущие, и с другой стороны – районы шикарных вилл.
Так вот, оказалось, что Лилль, в котором обитают Dat Politics, в этом отношении – впереди Франции всей. Две конкурирующие левые партии, уже не первое десятилетие бьющиеся за власть в муниципалитете, довели общефранцузские квоты просто до абсурдной высоты.
Это привело к тому, что социальных квартир стало больше, чем нужно. Если строится новый дом, то его хозяин заранее подаёт в муниципалитет заявку на приличных и достойных безработных.
По-видимому, именно поэтому DAT Politics – безработные молодые люди и девушка с неоконченным высшим гуманитарным образованием – получили в своё распоряжение отличный дом в самом центре города.
Но, кстати, в нём всё равно приходится больше метров на человека, чем полагается, и музыканты доплачивают из своего кармана.