По мнению большинства критиков, Workshop – наиболее загадочная, невменяемая и иррациональная группа Германии. Я тоже так считаю.
Нельзя сказать, что в музыке Workshop встречаются странности, нет, вся эта музыка сама по себе – одна большая странность. Прихотливое строение маниакального ума.
И в этом своём качестве непроницаемого чужеродного объекта она, вообще говоря, исключает возможность к ней приблизиться, войти в неё, хоть как-то представить себе, что могло двигать её создателями. Что у них могло быть в голове? Кто они вообще такие сами из себя? Чем таким они навязчиво одержимы?
На расстоянии этой музыкой, разумеется, можно изумляться... не уверен, что её можно полюбить... всё таки, чтобы что-то полюбить, нужно хотя бы отчасти понимать, с чем имеешь дело, или хотя бы делать себе иллюзию, что отчасти понимаешь, с чем имеешь дело.
Особенно хорошо получается солидаризоваться с этой музыкой.
Новый альбом Workshop – уже 7-ой по счёту – называется «Yog Sothoth».
Йог Сотот – это персонаж, которого не столько описал, сколько на существование которого намекнул Говард Филипп Лавкрафт – автор рассказов про всяческие ужасы.
Йог Сотот – это потустороннее чудовище. Человеческое сознание просто не в силах его себе представить. Для него нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, если я не ошибаюсь, представлять его себе нужно в виде омерзительной копошащейся огромных размеров массы из щупальцев, нитей, хрящей, корней, лиан, а также ртов.
Йог Сотот не то чтобы добавлен к нашему миру, то есть живёт в каком-то малодостижимом его уголке, нет, он вынесен из мира, он – вместо мира, ему наш мир такой же чужой, непонятный и недостижимый, как нам непонятен, чужд и недостижим его мир.
Выход альбома сопровождает, как обычно это и бывает в случае серьёзных и внятных музыкантов, минимум сопроводительных сведений и пояснений.
В кратком пресс-релизе написано, что возникновение альбома можно представлять себе примерно так: между нашим и параллельным миром находится тонкая мембрана. Как всякая мембрана, эта мембрана проницаема, сквозь её крохотные отверстия наш мир продавливается в потусторонний, это в школе называлась диффузией.
От продавливания нашей музыки, нашей культуры образуются тонкие нити. Эти нити начинают сплетаться и срастаться, образовывать своего рода грибницу, вступать друг с другом в причудливые пластические отношения, которые имеют мало общего с тем, как всё было друг с другом завязано по нашу сторону мембраны.
И вот это месиво из копошащихся и иррационально сросшихся нитей оживает и бросает тысячеглазый взгляд назад, сквозь мембрану.
Потому этот альбом – это взгляд из параллельного мира на наш мир.
От себя замечу, что наш мир, то есть мы с вами, этот глядящий на нас взгляд прекрасно замечаем, и его пугаемся.
Альбом «Yog Sothoth» - это 20 песен, почти 80 минут звука.
Каждая песня – в своём стиле. Есть и шлягер, и easy listening, и бравые песни у костра, и инди-поп, и электронный бит, и синтезаторное бульканье, и рок, и индастриал, и акустические гитары, и даб, и транс, и фольклор, и семплирование, и чикагский хаус 80-х, и немецкий хиппи-рок 70-х.
Лоу-фай эстетики тоже выше крыши, на слух сложно сказать, когда эта музыка была записана, всё глуховатое и смазанное, несфокусированное и пугающе настоящее.
Это похоже на эффект магнитофонной кассеты с невероятно некачественной записью чего-то, что имело место реально – скажем, выступления уличного музыканта в Каире. Запись глухая, что-то совсем неразличимо, что-то записано наоборот с перегрузкой, всё нечисто и неточно и, казалось бы, безграмотно искажено... а общий эффект тем не менее – какой-то уникальной правды. Чистая студийная звонкая запись, наоборот, часто производит впечатление немудрёной и неуникальной лжи.
Всё это, вроде бы, присутствует в альбоме «Yog Sothoth» на самом деле, альбом стилистически невероятно разнообразен.
Но так кажется только поверхностному уху.
Очень скоро понимаешь, что ни особенного лоу-фая, ни особенного разнообразия стилей здесь совсем нет, это фикция. Каждый стиль каждой песни не только лишь грубо намечен, но отменён и разрушен в той же самой песне.
Скажем, в хард-рок номере гитарный рифф звучит как вой дешёвого цифрового синтезатора, барабаны тоже совсем не те, с голосом певца какая-то беда.
Впрочем, с голосом вокалиста беда в каждой песне. Голос часто двоится, то есть он записан в несколько не очень аккуратно синхронизированных слоёв. Этим как бы иллюстрируется, что значит быть шизофреником, то есть человеком с раздвоенным «я».
Кроме того, голос безжалостно искажён знаменитой компьютерной программой, которая пару лет назад помогла певице Шер попадать в ноты, прыгать на пару октав вверх и металлически звенеть пластмассовым голосом.
В случае группы Workshop мы имеем дело с куда более кудрявым и до бесчеловечности безжалостным применением этой программы.
Да, так вот, я пытался намекнуть, что стилей-то то в альбоме группы Workshop много, но это какие-то не те стили, неправильные.
Сквозь эти стили прёт что-то чужое, враждебное, более того – само не понимающее, сквозь что оно прёт и чем прикидывается.
Музыка предательски часто срывается в маниакальное буханье, эхо-эффект создаёт ощущение пустого пространства, в котором бьётся и крутится какая-то чужая воля.
Этот задний фон музыки, её энергия, её интуиция отчасти напоминают индастриал... но индастриал – это тоже довольно рафинированный стиль, полный условностей и рюшечек.
А тут кажется, что какой простынёй не прикрой буйного больного – хоть вышитой цветочками, хоть покрытой психоделическими разводами, хоть разукрашенной индустриальными шестерёнками, одержимого это не остановит, под простынёй идёт какая-то своя странная то ли игра, то ли маета по своим странным правилам.
Одержимость обычно внешне проявляется как-то очень просто – вот кто-то что-то неинтересное монотонно коллекционирует или чего-то незрелищного боится, или чего-то не очень интересного хочет.
А в случае группы Workshop мы имеем дело с одержимостью, но не понимаем, чем именно одержима эта музыка, что она коллекционирует, чего она боится, куда она несётся, что её преследует?
И именно это – то есть отсутствие понятных и посюсторонних фетишей, фантиков и приманок - делает её такой неуютной и угрожающей.
Но зачем вообще нужно придумывать, с чем бы таким сравнить эту музыку, почему нельзя просто спросить у её создателей, в каком таком интересном мире они живут и для чего музицируют?
Тем более, что нет никакого секрета, что за проектом Workshop стоят кёльнский художник Кай Альтхоф и гамбургский музыкант Штефан Абри. Иногда они работают вдвоём, иногда им помогают приглашённые музыканты.
Но спросить их нельзя.
Выход нового альбома сопровождался своего рода презентацией для прессы, которая должна была одним ударом заменить обычные интервью.
Дело было в Берлине, в тёмной комнате посетителей ожидало кресло и молчащие музыканты, вокруг - свечи и дымящиеся ароматические палочки. Из колонок на дикой громкости неслась до неузнаваемости обезображенная запись их радиоинтервью, возможно, что оригинальное интервью было подделкой. Масса эхо, аудиоэффектов, искажённых голосов, перекошенной музыки Боба Марли и пассажей откровенного грохота делали невозможным вникнуть в то, о чём, собственно, шла речь.
Я на этой акции не присутствовал, но мне удалось достать кассету с записью... и я ничего не понял. Точнее, я понял, что идиотские поверхностные вопросы не имеют никакого смысла, обсуждать и объяснять тут нечего, и ничего сказать про свою музыку музыканты не имеют.
У меня тоже есть ощущение, что тут, вообще говоря, нечего обсуждать и объяснять, всё и так понятно.
Причин делать именно такую музыку нет. Но нет причин делать и другую музыку. При изготовлении этой музыки никакие правила или принципы не соблюдались, но исключительно потому, что никаких правил и принципов на самом-то деле нет.
Да, вот это кажется, имеет отношение к делу: в одном из старых интервью с Каем Альтхофом я вычитал знаменательный тезис, что «правил нет».
Нет их, как мне кажется, именно в том смысле, что в нашем мире нет никакой вертикали, нет каркаса. Всё нарастает прихотливо и случайно, вступает друг с другом в абсурдные связи, кем-то сберегается и сохраняется, передаётся по наследству, принимает вид чего-то определённого и определяющего, осмысленного и логически друг с другом связанного... и люди маются и страдают... Ну, конечно, люди иногда и радуются в этом мире навязанных извне установок социальной и культурной практики.
А всё то, что нам кажется ясно установленным, обозримым и понятным, ну, не знаю... буквально всё: от того, как выглядят предметы до культурных ценностей и смысла слов и понятий, и вплоть до таких загадочных вещей как инстинкт и страсть... на самом деле, это кое-как друг к другу прикреплённые корочки и скорлупки. Никакой иерархии, никакого универсального смысла, или глобальной схемы за ними нет.
Нет никаких правил, нет жёсткости, нет стенок, нет дна, нет несущих колонн, нет законов, нет объяснений. Есть только жидкий, медленно сам в себя перетекающий вполне иррациональный поток, в котором не на что опереться, все опоры фиктивны и преходящи.
Что именно течёт? Что это за поток? Не знаю, трудно сказать. Но мы вовсе не смотрим на этот поток со стороны, мы в него встроены, встроены своим сознанием, структурой своих неврозов, он течёт сквозь нас.
Кроме него у нас ничего и нет.
июль 2004