Выход нового альбома чикагской группы Tortoise на британском лейбле Warp сопровождается довольно большим шумом. Группа попала на обложку британского журнала Wire, пишущего обо всём сложном, современном и претенциозном.
На новый альбом Tortoise откликнулись все немецкие музыкальные журналы - от джазовых и до традиционно рок-ориентированных. Прошла специальная передача, посвящённая группе, и на немецком музыкальном телеканале VIVA2, который сейчас, вообще говоря, забит попрыгучим и орущим хип-хоп-металлом. Tortoise - это раздуваемая в большом стиле сенсация сезона, сенсация якобы серьёзной некоммерческой музыки.
Альбом группы - уже четвёртый по счёту - называется «Standards», то есть «Стандарты», никакого особого смысла в этом названии нет, как впрочем и в американском флаге, помещённом на обложку.
А Tortoise переводится как «черепаха», или, что мне больше нравится, - Тортилла.
Шум вокруг нового альбома Tortoise производит странное впечатление. Дело в том, что собственно предмета шума и нет. Музыка, она, конечно, есть, но никакой битвы умов по её поводу не происходит, никакие свежие мысли не формулируются, никакие дали не открываются. Музыканты фотографируются в угрожающих белых рубашках, чёрных галстуках и чёрных очках, однако во время интервью не мычат не телятся. Вот, дескать, записали альбом, предварительно прогнав все песни на концертах, каждый из нас внёс значительный вклад, для нас важен творческий вклад отдельных участников группы, мы хотели достичь грубого и живого саунда, мы - настоящая рок-группа, пятнадцать лет назад мы играли панк и хардкор...
То есть вся новость состоит в том, что Tortoise - это живая рок-группа, быстро записавшая в меру сил грубо звучащий и живой альбом безо всяких задних мыслей.
Может быть, звучит он сумасбродно, сногсшибающе и ни на что не похоже? Да тоже нет. Некоторые рецензенты расхваливают поэтичность музыкального языка, тонкость акустической ткани и эмоциональное изящество деталей, несмотря на то, что сами музыканты упорно твердят, скорее, об обратном - о грубости, непосредственности и интенсивности своего продукта.
Всю эту ситуацию можно охарактеризовать так: Tortoise - необычайно важная и, позволю употребить новый для меня эпитет, солидная группа. От неё ждали признака жизни, который можно будет истолковать как жест, как указание, в какую сторону идти, смотреть, думать. На Tortoise - как на веретено - было намотано слишком много музжурналистики второй половины 90-х.
Но вышел новый альбом... и никакого указания, как жить дальше, на нём нет. Есть, скорее, возвращение, уползание в свой панцирь... но никого не интересует возвращение Tortoise к своим рок-корням! Tortoise - это же группа будущего!
Вот, наконец, произнесено ключевое слово.
Итак, новость состоит в том, что рок-группа будущего не сделала так ожидавшегося от неё следующего шага. Своеобразие нынешнего момента можно понять, только пересказав всю предшествовавшую историю.
Собственно, все сегодняшние критические статьи о Tortoise и рассказывают об истории группы, об истории возлагавшихся на неё надежд, об ощущении того, что времена меняются и на нас надвигается нечто новое и странное.
А закончилось всё просто удачным альбомом инструментальной рок-группы, которая якобы не понимает, почему ещё совсем недавно вокруг неё кипели такие страсти.
Рок-группа Tortoise была создана в начале 90-х в Чикаго.
Два молодых музыканта - басист Дуг МакКомбс (Douglas McCombs) и барабанщик Джон Херндон (John Herndon), имевшие изрядный опыт игры в андеграундных рок-группах, решили, объединив свои усилия, вырваться из пут традиционной рок-музыки. Им хотелось попробовать заняться чем-то новым, попробовать отнестись к делу экспериментальнее. Ребята слушали горы джаза и авангардистской музыки и решили, что баса и барабанов должно вполне хватить: идея состояла в том, чтобы играть инструментальный рок без гитар. Их первые синглы в качестве группы Tortoise состояли из многих слоёв баса и барабанов. К своему огромному неудовольствию Дуг и Джон выяснили, что без посторонней помощи у них получается сложно, долго и неубедительно. Скоро к ним присоединились барабанщик Джон МакИнтайр (John McEntire) и басист Банди Браун (Bundy Brown). Иными словами, группа состояла из двух басистов и двух ударников. Музыку, которая раньше получалась лишь в результате перезаписывания с плёнки на плёнку, стало возможным играть в живую.
Впрочем, два басиста - Дуг и Банди - записывали массу плёнок со своими импровизациями.
Барабанщик Джон МакИнтайр в недавнем прошлом изучал в колледже электронную музыку. Собственно, он изучал очень много чего, в том числе и музыку американских композиторов-минималистов, таких как Стив Райх. Появление МакИнтайра сдвинуло саунд в электронную сторону, а музыку - в минималистичную.
Музыканты из Tortoise вовсе не были авангардистами-одиночками. Tortoise - это своего рода облако, точка приложения самых разных тяготений, в группе играют музыканты, одновременно являющиеся участниками других коллективов. Родственные коллективы - это Gastr Del Sol, Isotope 217, Bastro, Eleventh Dream Day.
В 1993-ем всего за одну неделю был записан дебютный альбом «Tortoise», который не привлёк к себе ровным счётом никакого внимания, но сегодня многими воспринимается как самое интересное и оригинальное из всего творческого наследия Tortoise. Вскоре группу покинул эксцентричный басист Банди Браун. По его мнению - а он искренно ненавидел то, как функционируют обычные рок-группы - Tortoise стремительно превращались в готовый к компромиссам коллектив.
Первый скандал был связан с британскими журналистами, которые объявили о своём прибытии в Чикаго в момент, когда у Tortoise не было концертов. Группа решила быстро организовать выступление, для Банди концерт для трёх британских журналистов был вещью нетерпимой. Второй скандал был связан с предложенным британским менеджером проектом кавер-версий песен группы Joy Division, которая была культом в чикагском рок-андеграунде. Суперпродюсер Стив Альбини отказался («За такие деньги? Нет!), а мало зарабатывающие Tortoise решили согласиться. Басист Банди Браун считал, что андеграундная группа не должна за деньги играть такую музыку, которую она не сыграла бы бесплатно. Даже если это музыка твоей любимой группы.
Он покинул коллег-оппортунистов, а они до сих пор вспоминают о нём с сожалением. Правда, когда Tortoise добились грандиозного успеха, Банди Браун уже раскаивался в своём уходе, но его место было отдано другому.
В истории Tortoise начался новый этап.
Лидером группы стал Джон МакИнтайр.
Второй альбом Tortoise вышел зимой 1995-го - 96-го годов. Он назывался «Millions Now Living Will Never Die» - «Миллионы ныне живущих никогда не умрут». Открывал его монументальный 20-минутный номер «Djed». Музыка звучала довольно разнообразно, в ней была масса даба и элегантного фанка, длинные пассажи, собранные из многих слоёв ударных инструментов - таких как, скажем, вибрафон - выдавали компетентность в сфере минималистической музыки.
Восторгу критиков не было предела.
Минимал рок без вокала пошёл на ура. Больше того, продукция Tortoise якобы отменила выдохшуюся и погрязшую в бесконечных клише рок-музыку. Новые веяния торжественно окрестили пост-роком. Покончено с песнями-припевами, с бесконечным пафосом, с тремя постылыми гитарными аккордами. Рок-музыка больше не нуждается в гитарах, интерес по ходу развития пьесы может поддерживаться и другими - чисто музыкальными средствами. Волшебными словами были даб, минимализм и джаз.
Даб означал не просто массу баса и медленными толчками идущий вперёд грув. Под дабом имелась в виду технология, применявшаяся на Ямайке в начале 70-х: записать музыки на плёнку, а потом обработать эти плёнки так, как будто никаких живых музыкантов никогда и не было. Чем-то подобным занимались и кёльнские хиппи из группы Can, мода на которых тоже как бы сама собой подоспела.
Минимализм означал переход к новому принципу композиции. Медленно меняющиеся ритмические фигуры создавали своего рода муаровый эффект, музыка производила статичное впечатление, но на месте при этом не стояла. По сравнению с трёхаккордовым роком в пост-роке оказалось значительно больше музыки.
Одновременно перенос акцента с гитарных аккордов, которые можно сравнить с лопатой, кидающей глину, на движущиеся относительно друг друга лёгкие слои ударных инструментов означал сближение с лагерем электронной музыки. Записи Tortoise (во всяком случае - некоторые пассажи) звучали как эмбиент. Что опять же не удивительно, если вспомнить, что Брайен Ино в середине 70-х изготовил эмбиент, воспользовавшись рецептами минималиста Стива Райха и ребят из Can.
Третье волшебное слово - «джаз» - применялось в том смысле, что Tortoise много импровизируют, а их саунд местами очень напоминает такое явление как cool jazz.
Ну, с джазом разобрались довольно быстро. Чикагские музыканты пояснили, что во время своих концертов они ничуть не импровизируют, а играют то, что разучили. И вообще импровизация их музыке вовсе не свойственна. Их музыка придумана, сочинена, выстроена. И ритмически она никак на джаз не похожа.
Как я понимаю, дело вовсе не в саунде вибрафона и не в огромном портрете Джона Колтрейна, который висел в чикагской студии Tortoise и аккуратно присутствовал на большинстве фотографий группы, а в том, что музыкальным критикам очень дорога была утопия синтетической музыки, с одной стороны укоренённой в традиции, а с другой - преодолевающей разобщённость и клише отдельных музык: рока, джаза, техно, авангарда.
Tortoise были избавителями от гнусного настоящего, музыкой будущего, и одновременно - сугубо ретро-явлением, чем-то хорошо знакомым и понятным.
Танцы вокруг пост-рока не оcлабевали несколько лет. Была обнаружена масса групп - и в США (Trans Am, Him, Ui, Labradford), и в Великобритании (Stereolab, Add N to (X)), и во Франции (Tone Rec), и в Германии (Kreidler, To Rococo Rot и даже Mouse On Mars). Пост-рок прекрасно сочетался и с минимал техно, и с интеллигентным техно.
Tortoise гастролировали вместе с такими немецкими проектами как Oval и Microstoria (и, как поговаривают в Кёльне, очень многое у них позаимствовали). Пьесы Tortoise ремикшировали такие люди как Autechre, а шеф Tortoise Джон МакИнтайр стал законодателем мод и идущим нарасхват продюсером. Всё, что претендовало на аудио-эстетику, на острое чувство момента, вообще на что-то претендовало, так или иначе должно было иметь отношение к огромному облаку Tortoise.
В 1998-ом Tortoise выпустили свой третий альбом. Он назывался «TNT», то есть «Динамит». Работа над ним длилась целый год. Вся музыка записывалась сразу на компьютер, на компьютере же обрабатывалась, крошилась на части и из них собиралась. В принципе, критики именно такую процедуру работы - для которой даже было изваяно специальное слово «самосемплирование» - и имели в виду под «современным отношением к музыке». Но альбом «TNT» получился типичным чудом перепродюсирования последней трети 90-х.
К этим чудесам относятся и изделия таких непохожих друг на друга коллективов как Garbage или Nine Inch Nails.
Альбом Tortoise был многословным, вылизанным и дико скучным.
Слово «пост-рок» стало клише.
Теперь нам становится немного понятно возбуждённое ожидание нового слова Tortoise.
Чем оно оказалось? После компьютерного наворота и перепродюсирования - грубый саунд, после альбома, собранного в студии, - альбом, отрепетированный на концертах, вместо филигранного саунд-дизайна - заявления типа «мы всегда оставались рок-группой», после длинных пьес - четырёхминутные почти песни.
Неприятно удивляют лишь многочисленные аналогии, которые приходят на ум: скажем, и U2 после своего якобы сверхэлектронного альбома «Pop» вернулись к живой музыке.
Собственно, ничего плохого в музыке, сыгранной в живую нет. Но заметьте, и на новом альбоме U2, и на новом альбоме Tortoise есть масса вполне неживых, то есть семплированных звуков. У Tortoise многие партии ударных явно обработаны на компьютере...
Имеет это какое-то значение? Хочу я поймать музыкантов за руку и сказать, что они всё-таки не чисто живой альбом записали и честная рок-группа так звучать не может?
Нет.
Не имеет значения, как может звучать рок-группа и как нет. И не важно, рок это или нет. И на самом деле не очень важно, как именно реализован тот или иной эффект - на компьютере, на аналоговом магнитофоне или в живую.
Мне представляется, что куда важнее вот что: видят ли музыканты дальше и больше, чем остальные двуногие? Чувствуют ли они что-то, от всех прочих скрытое? Какие именно проблемы они решают, когда занимаются сочинением музыки? Какие именно акустические связи и структуры для них являются музыкой? Можно ли их назвать визионерами?
Свежая продукция Tortoise - не очень оригинальная музыка, отдалённо напоминающая то безопасный брейкбит, то бесконфликтный нойз, то ещё что-то много раз слышанное: сделанное со вкусом, но вовсе не умопотрясающее. Школьная рок-группа, решившая сыграть пару вещей из репертуара Mouse On Mars и Microstoria?
И разговоры о возвращении к сырому рок-саунду не убеждают не только потому, что в самом по себе сыром саунде нет ничего изумительного. Дело в том, что от неудачного компьютерного аудио-дизайна должен быть сделан шаг не назад к вялой рок-музыке, а вперёд - к удачному компьютерному дизайну. Что у Tortoise, по-видимому, не получилось.
осень 2001
  |