Слово «пост рок» звучит вкусно и многообещающе. Рок после смерти рока. Многое хочется связать с этим словом.

В 90-ых довольно сильно изменилось отношение к року. Конечно, разговоры о том, что «рок мёртв» ведутся с конца 60-ых, когда он, собственно, только-только появился. Если не очень понятно, что имеется в виду под словами «рок мёртв»,тот же самый тезис можно сформулировать несколько по-другому: «рок неизлечимо фальшив».

Что может предложить рок? Если вам нужен заводной ритм, то его в роке нет, если вы хотите танцевать, рок вам не поможет. Если вам нужна песня, с которой вы могли бы себя идентифицировать, то в современном роке и этого на самом-то деле нет. Рок должен быть величественным и могучим и демонстрировать широкоформатных героев. Кто эти герои сейчас? Чувствуете ли вы, что музыка говорит о самых важных вещах в жизни, о которых все остальные трусливо молчат? Вряд ли. Исчезли рок-звёзды, рок-идолы, рок-легенды, или, что то же самое, исчезла потребность в их существовании. А без рок-идола нет рока.

Такое явление как «исчезновение рока» было обнаружено музжурналистами в середине 90-х, оно примерно соответствует моменту, когда Металлика постриглась и надела пластмассовые чёрные очки. Впрочем, ещё раньше было замечено, что посетители рок-концертов утратили энергию и энтузиазм. Жизнь явно переместилась на техно-рейвы.
Поэтому появившийся в 1996-ом (в связи с выходом альбома «Millions Now Living Will Never Die» чикагской группы Tortoise) термин «пост рок» казался вполне обоснованным.
Восторгу критиков не было предела.
Минимал рок без вокала пошёл на ура. Больше того, продукция Tortoise якобы отменила выдохшуюся и погрязшую в бесконечных клише рок-музыку. Tortoise были торжественно объявлены пост роком. Навсегда покончено с песнями-припевами, с бесконечным пафосом, с тремя постылыми гитарными аккордами. Рок-музыка больше не нуждается в гитарах, интерес по ходу развития пьесы может поддерживаться и другими - чисто музыкальными средствами. Волшебными словами были даб, минимализм и джаз.

Даб означал не просто массу баса и медленными толчками идущий вперёд грув. Под дабом имелась в виду технология, применявшаяся на Ямайке в начале 70-х: записать музыки на плёнку, а потом обработать эти плёнки так, как будто никаких живых музыкантов никогда и не было. Чем-то подобным занимались и кёльнские хиппи из группы Can, мода на которых тоже как бы сама собой подоспела.

Минимализм означал переход к новому принципу композиции. Медленно меняющиеся ритмические фигуры создавали своего рода муаровый эффект, музыка производила статичное впечатление, но на месте при этом не стояла. По сравнению с трёхаккордовым роком в пост роке оказалось значительно больше музыки.
Одновременно перенос акцента с гитарных аккордов, которые можно сравнить с лопатой, кидающей глину, на движущиеся относительно друг друга лёгкие слои ударных инструментов означал сближение с лагерем электронной музыки. Записи Tortoise (во всяком случае - некоторые пассажи) звучали как эмбиент.

Третье волшебное слово - «джаз» - применялось в том смысле, что Tortoise много импровизируют, а их саунд местами очень напоминает такое явление как cool jazz. Ну, с джазом разобрались довольно быстро. Чикагские музыканты пояснили, что во время своих концертов они ничуть не импровизируют, а играют то, что разучили. И вообще импровизация их музыке вовсе не свойственна. Их музыка придумана, сочинена, выстроена. И ритмически она никак на джаз не похожа.
Как я понимаю, дело вовсе не в саунде вибрафона и не в огромном портрете Джона Колтрейна, который висел в чикагской студии Tortoise и аккуратно присутствовал на большинстве фотографий группы, а в том, что музыкальным критикам была очень дорога утопия синтетической музыки, с одной стороны, укоренённой в традиции, а с другой, преодолевающей разобщённость и клише отдельных музык: рока, джаза, техно, авангарда.
Tortoise были избавителями от гнусного настоящего, музыкой будущего и одновременно - сугубо ретро-явлением, чем-то хорошо знакомым и понятным.

Моментально было обнаружено, что кёльнско-дюссельдорфский дуэт Mouse On Mars тоже относится к этой же струе. Правда, Mouse On Mars называли не пост роком, а нео-краутом. Краут-рок - это музыка немецких групп начала 70-х - таких как Can, Neu!, Faust, Ash Ra Temple, Guru Guru, ранние Kraftwerk и Tangerine Dream. Все они играли инструментальный хиппи-рок и не гнушались электроникой для вящего психоделического эффекта.
Электронная группа Mouse On Mars звучала на редкость неэлектронно. Музыка собиралась из пассажей, сыгранных на настоящих инструментах. Правда, потом эти записи резались на части, зацикливались, прогонялись через спецэффекты, наслаивались друг на друга. То есть, грубо говоря, процедура изготовления техно применялась к не к синтетическому стуку и звону ритм-компьютера и бурчанию бас-синтезатора, а к звукам вполне естественного происхождения.
Mouse On Mars были шагом из техно-лагеря в сторону инструментального рока.
Tortoise были шагом навстречу.

Можно отметить, что главным музсобытием середины 90-х была битва за преодоление пропасти между роком и техно. Ещё одни знаменитые преодолеватели этой знаменитой пропасти - Chemical Brothers, Prodigy и Rammstein. Mouse On Mars и Tortoise предложили несколько иной рецепт синтетического саунда.

К 1997-1998-ому группы, которые занимаются самосемплированием (то есть записывают музыку на компьютер или семплер, режут её на части, зацикливают их, играют на этом фоне, режут записанное на части и так далее) стали восприниматься как нечто само собой разумеющееся. Более того, подобного рода практика вдруг оказалась единственным способом выживания музыкальных коллективов в эпоху электронной музыки.
Надо заметить, что подыгрывать магнитофону - это обычное дело в студийной практике, рок-музыка именно так всегда и записывалась. Новизна ситуации состояла в том, что сегодня таким образом новая музыка сочиняется и одновременно записывается, сочинение и запись больше не могут быть разделены, процедура изготовления музыки состоит в самосемплировании.
Такое положение дел было названо тоже, разумеется, пост роком.
С одним, правда, «но».
На компьютере можно изготовить довольно причудливые аудиозаграждения из какого угодно аудиоматериала, и если мы применим в качестве исходного сырья звуки барабанов и гитар, то результат автоматически окажется пост роком? Нет.
Несмотря на все усилия критиков размазать границы понятия, пост рок всё-таки ассоциировался со вполне определённым саундом. С саундом Tortoise образца 1996-го года.
Холодность. Бесстрастность. Инструментальная музыка эпохи минимал техно. На ум приходили и такие немецкие коллективы как Kreidler и To Rococo Rot.

Найти истоки такого саунда оказалось очень легко.
Созданная в 1990 британская группа Stereolab занялась минималистическим почти инструментальным роком с большим количеством аналоговых синтезаторов. Минимализм заключался не только в монотонном и довольно небогатом стуке ударных, но и в навязчивой гитарной партии, которая состояла, как правило, из одного-единственного аккорда. В начале 90-х критики называли это дело ambient boogie и вспоминали такие группы как Velvet Underground, Сan и, особенно, Neu!.

Истоки Tortoise уходят в чикагский рок-андеграунд или, шире, - в инди-рок 80-х. В 80-х мы обнаруживаем практически инструментальный и довольно минималистически устроенный рок крайне влиятельной группы Sonic Youth и лейбла SST. На кого они ориентировались? На Can и Neu!.

В первой половине 70-х немецкие группы Can, Kraftwerk и Neu! звучали уже как настоящий пост рок. Совсем неэлектронный альбом «Kraftwerk 2» (1972) - вполне пост роковый. После него Kraftwerk сдвинулись в электро-минимализм, а группа Neu!, созданная гитаристом Михаэлем Ротером, которому уже не было места в электронных Kraftwerk, занялась рок-вариантом той же самой формулы. Получился минимал-панк без дурацкого рок-н-ролльного привкуса. Вообще говоря, Neu! эту тему вполне исчерпали.
Can и Neu! сделали следующий шаг после Velvet Underground: редуцировать музыку до минимально необходимого, то есть ободрать до скелета, оставив один гитарный аккорд, одну ноту баса, одну ритм-фигуру и долго-долго это с минимальными сдвигами повторять.

А Velvet Undeground - это уже конец 60-х, первая анти-рок группа, смерть поп-музыки, остановка всякого движения, занудливость как средство эпатажа, тиражирование как эрзац художественного процесса... у поп-артиста Энди Уархолла - идейного вдохновителя Velvet Undeground - было много замечательных идей.

Таким образом, в конце 60-х появился не только рок с его саундом, но и идея, как должен звучать антирок, контррок, пост рок.

Как это неоднократно случалось в 90-х, специфический саунд очень быстро выработал свой ресурс. Сегодня клише почему-то стали очень быстро приедаться - как в техно и роке, так и в пост роке. Такие американские (когда-то пост рок группы) как Trans Am, Him, Ui, Labradford, Gastr Del Sol уже не воспринимаются как передний край чего бы то ни было. Нынешние Tortoise - тоже явно не группа будущего. Британское трио Add N to (X), пару лет назад заявившее о себе в качестве остроумной альтернативы американской минимал-насупленности, заметно банализировало свой саунд.
Что же, ничего нового и интересного в этой сфере не происходит? Происходит-происходит.
Американский коллектив Ribbon Effect выпустил в прошлом году альбом «Slip»: неспешная инструментальная музыка пережила техно-оккупацию и не хочет возвращаться восвояси. Барабаны, синтезаторы, компьютерный монтаж. Звучит грустно, но не тупо, и в тембральном отношении куда интереснее, чем «чисто электронный продукт».
Австрийское трио Radian демонстрирует, пожалуй, наиболее интригующий, кошмарный и интенсивный пост рок из заползавших мне в уши. Radian - это настоящая группа: ударник, клавишник, басист. Барабаны звучат довольно натурально, бас тоже можно опознать, но всё остальное - сухой высокочастотный нойз. Ни рёва, ни грохота нет, но и компромиссов - тоже. При этом Radian играют, определённо, рок: в нескольких треках очевиден довольно блюзовый нойз-рифф (надеюсь, Джон Ли Хукер не переворачивается в гробу от моего излишне широкого взгляда на вещи).

Минимализм - это богатство и сила. Нож хирурга. Предсмертно мигающий красный глаз Терминатора.