Я уже давно слышал название этой берлинской рок-группы - Mutter («Мать»).
Видел я и видеоклип, в котором певец, вдавивший в своё лицо микрофон, скорчился на коленях на полу... толстый голый барабанщик, похожий на мясника из фильма ужасов, колотит по барабанам, гитары воюют, слов не разобрать...
Смотрелось это жутковато, но впечатляюще... как кадр из кинофильма «Миллион лет до нашей эры».
Новый клип группы Mutter, который я увидел месяц назад по музыкальному телеканалу VIVA II, был куда более членораздельным и высокохудожественным.
Это настоящий фильм, снятый на маленькую кинокамеру, изображение неконтрастное и слегка дёргающееся.
По пустырю едет нищенского вида белый автомобиль, спотыкаясь на каждой кочке, дорога идёт вдоль серой бетонной стены. Впереди идёт какая-то тётка с сумками, она хочет перейти дорогу, автомобиль подъезжает к ней и давит её. Мы видим залитую кровью ногу в белом носке. Тётка кричит. Водитель выбегает из автомобиля, стреляет тётке в ногу из пистолета, садится обратно и быстро уезжает.
Следующий кадр - автозаправочная станция, водитель пытается смыть кровь с бампера машины, его руки тоже в крови. Вдруг его машина медленно трогается с места и едет вперёд - он забыл поставить её на тормоз. Впереди - другой автомобиль, перед ним суетится какой-то мужик. Он тоже попадает под колёса, его нога раздавлена, она тоже в белом носке. Он орёт. Наш водитель запихивает свою новую жертву в свой автомобиль и быстро покидает место преступления. Он выкидывает раненого на какой-то свалке, тот ползёт вперёд на четвереньках, машина медленно едет за ним. Водитель достаёт свой пистолет и стреляет себе в голову. Мужик, который уползал на четвереньках, возвращается к машине, открывает дверь, вытаскивает труп, заползает в машину и уезжает.
Песня называется «Krieg ist Vorbei» - «Война закончилась»
«Ты объясняешь проблемы этого мира
Говоришь, что следует предпринять, с твоей точки зрения,
Ты быстро учишься отличать чёрное от белого,
Серый - это не цвет.
Война закончилась,
Начинается новая война.
Вон жертвы, покажи мне врагов
Война закончилась,
Начинается новая война».
Умер ли рок или ещё не умер? Неисправимо он фальшив... или всё-таки исправимо? Или, может быть, он иногда фальшив, а иногда - и не очень? И насколько он интересен, когда не фальшив? И о чём таком, о чём молчат все остальные, может поведать нам рок-музыка?
Очень хочется узнать.
Честно говоря, я побаиваюсь рок-музыкантов.
Новый альбом группы Mutter называется «Europa gegen Amerika» - «Европа против Америки».
15 песен. Много симпатичного гитарного лязганья. Больше всего мне нравятся песни, в которых после двух куплетов слова кончаются и Макс Мюллер (шеф, композитор, поэт и певец) истерично орёт. Его крик еле различим в гитарной каше. Это не панк, не металл, не гранж. Впрочем, есть тихие песни, есть лиричные, есть песня дорожная, есть песня с диким количеством баса, есть песня в сопровождении пианино, есть - в сопровождении акустической гитары.
Драйв тоже присутствует, но дело явно не в нём.
Голос Макса производит странное впечатление, даже если не понимаешь слов (а разобрать их сложно), то понимаешь, что он не врёт. Он не позёрствует, не работает на публику и не впадает в дурацкий театр, не пытается очаровать или придать своему голосу стиль.
Я ловлю себя на том, что мне за него не стыдно, как бывает стыдно практически за всех рок- и поп-певцов. У Макса Мюллера очень честная и располагающая к себе интонация.
Открывает альбом песня «Wir Waren Niemals Hier» - «Нас никогда здесь не было» или даже скорее: «Нас никогда не было на белом свете». Затронутая ею тема - тема исчезновения воспоминаний, исчезновения прошлого - меня немало волнует. Человек буквально неспособен оставить после себя след на твёрдой поверхности жизни.
«После того, как ты увидел то, что хотел увидеть,
ты это забываешь,
или делаешь фотоснимок, чтобы потом вспомнить.
нас ниииииииииииииииииииииииииииикогда здесь не было
Все остаётся лишь на короткое время,
а потом исчезает, как будто бы этого никогда и не было.
Кто строит музеи, чтобы сохранить то, что хочет превратиться в пыль?
Нас никогда здесь не было
Дураки хотят, чтобы остались какие-то свидетельства их бытия.
Кто хочет помнить о тех, кто никогда не имел, что сказать?
Нас здесь никогда не было.
Нас здесь никогда не было».
«Spoorloos» - «Без следа».
«Она исчезла,
Точно так же как и появилась
Из жизни
Без точки опоры,
Без смысла.
И вот она стоит перед тобой.
Если хочешь - с другим лицом.
Начинает,
Прекращает.
То, что ты видишь,
То, что чувствуешь,
То, что ты есть,
Каждый раз
Только ты.
Как театр,
В котором ты играешь.
Как кулисы,
Которые ты раздвигаешь.
Ты играешь роли,
Которые они предлагают.
Функционируешь,
Интересуешься только тем,
Что они говорят.
Момент, когда ты её держал, уже прошёл.
Ты проснулся.
Её нет рядом с тобой
Внутри тебя пусто,
Но хорошо».
Лидер группы Mutter Макс Мюллер написал книгу «Musikсafe Wolfsburg» («Музыкальное кафе Вольфсбург»). Тираж напечатали, кстати, в России. Хотя в книге 100 страниц, внешне - она маленькая, тоненькая и беленькая. В ней много чёрно-белых картинок, которые автор собственноручно нарисовал.
Это сборник рассказов. Многие из них мне показались довольно интересными - куда более интересными, чем тексты песен Макса. Это даже не рассказы, а схемы рассказов, эскизы, больше похожие наброски киносценариев.
Он пошёл, её отвезли, она не поверила, когда увидела, он не обращал внимания на все её беспомощные попытки его убить...
Речь идёт о вещах довольно мрачных, действующие лица - как правило, персонажи малосимпатичные, но при этом довольно органично встроенные в свою жизнь... в грубое мясо жизни.
Действие прыгает от одной сцены к другой... кое-что описано довольно подробно, прямо-таки гиперреалистично - холодно и с большим знанием предмета... впрочем, гиперреализм абсурду не помеха.
Вот, скажем, рассказ «Янтарная комната».
Поначалу действие стоит на месте. Мы находимся в комнате в публичном доме. Появляются мужчина и женщина: он - истинный берлинский пролетарий, она - истинная берлинская проститутка.
В комнате стоит лампа, абажур которой деформировался от тепла, лампа бросает на потолок пятно света в форме сердца. Пока Беата принимает душ, Франк рассматривает лампу, сердце на потолке действует ему на нервы. Беата выходит мокрая из душа, Франк вздрагивает, его рука соскальзывает и лампочка бьётся. Он орёт. Беата спешит ему на помощь, но и её мокрая рука попадает внутрь лампы. Она режет себе руку о металлический патрон, им в лицо летят брызги крови. Короткое замыкание, два тела недолго дёргаются, после чего замирают, из них вытекает всё меньше и меньше крови. Беата и Франк неподвижно лежат в луже из шампуня, виски, пива, крови и одеколона.
Когда их нашли на следующий день, было обращено внимание на кровавое пятно в форме сердца на потолке.
При обследованиях других комнат выяснилось, что в каждой комнате стоит своя лампа, кидающая на потолок пятно света в форме квадрата, круга, креста, ромба. Это не могло быть случайным.
Химическое исследование показало, что потолки были перекрашены 40 раз, под каждым слоем краски было пятно крови.
В подвале дома были обнаружены двойные стены и потолок. Из подвала шли километровой длины ходы в самые разные стороны, они никуда не вели, некоторые проходы были восемь метров высотой, сквозь другие нужно было ползти. Через месяц исследований и рисования плана выяснилось, что все коридоры ведут в одну комнату, которая изолирована со всех сторон при помощи нескольких слоёв железобетонных плит. Как эти плиты попали под землю на глубину шести метров - когда дом над ними не был разрушен?
Было только одно объяснение: бетонный саркофаг должен был существовать до постройки дома.
Но этот дом - памятник архитектуры. Ему более 600 лет. Он единственный пережил землетрясения, опустошительные пожары и многочисленные войны. Но, вообще говоря, 600 лет назад такие бетонные плиты были, вряд ли, возможны.
Было решено снести памятник архитектуры.
Огромную стройку освещали прожекторы, телевизионные команды днём и ночью вели прямую трансляцию.
Тут действие опять замедляется... когда бетонный саркофаг всё-таки взламывают, в нём обнаруживают... длинные ряды мумий за маленькими столами. Лица мумий искажены криком. В проходах между столами - ленты конвейеров, конвейеры тянутся на многие километры. На конвейер и на столах лежат части тел - руки, ноги. На стенах висят длинные ряды лиц. После исследования выяснилось, что это лица известных политиков...
Всё это напоминало подземную фабрику по производству людей.
Эту тайну нельзя было разглашать, было замешано слишком много политиков. Вскоре все исследователи этого феномена погибли при невыясненных обстоятельствах. Только одна женщина выжила.
Макс Мюллер оказался худым, черноволосым и слегка дёргающимся человеком. На нём была чёрная кожаная куртка с металлическими заклёпками, под ней - белая майка с надписью «Я убил Лору Палмер», как оказалась - это оригинальная майка из тех, которые продавались в Калифорнии во время премьеры фильма «Twin Peaks» Дэвида Линча.
Макс сразу сказал мне, что его группа Mutter выступала в Петербурге в начале 90-х. Это был панк-притон, даже в Берлине таких нет. Как я понял, Mutter сумели удивить и обрадовать требовательных петербургских панков.
Я поинтересовался видеоклипом с мужиком, который давит людей.
Макс рассказал, что это большой фильм, который он снял, когда ещё стояла берлинская стена. Видеоклип получился не очень понятным, но в фильме мотивы поступков главных действующих лиц очевидны.
Я сказал, что мне нравится очевидный абсурд происходящего, Макс улыбнулся.
Он производил очень тихое и вежливое впечатление.
Я сказал, что прочитал его книгу. Он удивился. Услышав моё осторожное предположение, что он - писатель-антигуманист, он возмутился. Его персонажи ему симпатичны, на их месте мог бы оказаться любой из нас. Пессимистом и циником он бы себя не назвал.
На мой вопрос, что имеется в виду в песне - «Война окончилась, началась новая война», Макс ответил, что в мире постоянно идут войны, и лишь некоторые из них воспринимаются людьми как настоящие войны, и только потому, что о них пишут газеты. Полагать, что с окончанием какой-то войны наступил мир, нельзя.
Я поинтересовался, не имеется ли в виду под «войной» просто та жизнь, который мы живём? Человек, который давит автомобилем прохожих, явно пребывает не в состоянии мирного времени... Макс, подумав, согласился, что так называемое «мирное время» это тоже в каком-то смысле война, но признался, что раньше этого в виду не имел...
Я был расстроен и озадачен.
Комментировать свою книгу Макс тоже не стал. Я понял, что он писал её безо всякой задней мысли и плана, просто вколачивал в компьютер всё, что приходило в голову. Второй раз он к своим текстам больше не возвращался. Хотя он знает массу странных людей и массу странных историй, но все рассказы в его книге выдуманы.
Я не сдавался и попытался выяснить, не кажется ли ему, что по сравнению с текстами книги, тексты песен, снабжённые рефренами и припевами, выглядят как существа более примитивно устроенные? Что в песне мысли, метафоры, сюжеты сводятся к много раз повторяемым лозунгам, слоганам...
Макс уверил меня, что в песнях главное - музыка, он любит музыку, музыка воздействует очень сильно, и, в любом случае, он не чувствует, что текст песни проигрывает по сравнению с рассказом из книги.
Считать себя поэтом и прозаиком, который лишь по недоразумению вынужден прятаться в шкуру рок-музыканта, он наотрез отказался.
Свою группу Mutter он считает уникальной, ничего похожего в Германии больше нет, о чём поют и как поют современные группы - просто стыдно и противно слушать. Что брит-поп - это лживый и манерный хлам, он со мной с большой радостью согласился.
Темы, за которые берётся группа Mutter, для всех остальных - табу.
А что касается музыки, то они пытаются не быть ни на кого похожими и не заниматься самоповторением, и хотя группа существует уже 15 лет, им это удаётся.
Я воздержался от комментариев.
Я спросил: кто ты такой?
Макс заявил, что он - свободный человек, который не имеет и не хочет иметь никаких ограничений для своего творчества.
Мои попытки разведать, почему группа Mutter звучит так, а не иначе, ни к чему не привели. О стилях музыки Макс Мюллер имел крайне невысокое мнение и деятельность музыкальных журналистов не очень одобрял, публику же, которая слушивает мнение музжурналистов, он одобряет ещё меньше.
Андеграундом он себя тоже считать отказался, дескать, он очень бы хотел стать популярным музыкантом.
А почему не стал?
А-а-а! - закричал он и стал биться головой об стол, - потому что мы Scheisse (дерьмо)!
Как делается эта музыка?
Макс пишет на компьютере все тексты и музыку, потом её исполняют его коллеги, кстати, состав группы за 15 лет её существования не поменялся.
Будет ли он и в будущем писать книги?
Да, сейчас он пишет роман.
Понятно, что я не услышал от Макса Мюллера того, на что рассчитывал.
А питал я большие надежды... мне вдруг с перепугу показалось, что в его книге я, наконец, нашёл то, чего мне в немецкой изящной словесности так не хватало - духа цинично-критического реализма, так сказать... безжалостного и трезвого чёрного юмора.
Скажем, его рассказ «Кома» начинается с того, что один мужик решает симулировать кому, и много лет этим успешно занимается. Когда его жена приходит домой, муж - в коме, когда её нет, он ходит по квартире, разговаривает со старухой-матерью жены и смотрит телевизор. А у жены тем временем началась своя собственная жизнь, куда более интересная, чем раньше, муж оказался в коме как нельзя более кстати, а тому, что говорит старуха, она не верит. Потом она всё-таки застукала своего мужа перед телевизором. Но семейного счастья не возникает, она уже привыкла к тому, что он мёртвый. Она решает его убить, а ему наплевать.... и это только начало короткого, но на редкость перекошенного рассказика.
Такого рода сюжетов мне на немецком языке до сих пор, честно говоря, не встречалось. И название последнего альбома группы Mutter «Европа против Америки» звучит провоцирующе и предполагает развитый идеологический комплекс.
Но Макс Мюллер оказался мягким и застенчивым человеком, осторожным, внимательным и доброжелательным.
Живое выступление группы Mutter в кёльнском клубе Luxor меня просто ужаснуло.
Громкость звука была умопотрясающая. Что орёт Макс, было совсем не слышно, и даже нельзя было догадаться, что этот человек может что-то внятное сказать, сочинить или спеть. Барабанщик и басист были хорошо сыграны, но играли они крайне незатейливый ритм. Барабанщик был действительно толстым и голым - но странным это не казалось. Гитариста и клавишника было совсем не слышно.
Зрителей было немного. Все они - как и я - остолбенело смотрели на сцену. Мне было очевидно, что если бы Макс Мюллер просто почитал свои рассказы в полной тишине, то впечатление было бы несравнимо более сильным.
Я был сердит на весь этот «рок»; утешал себя тем, что один неудачный концерт погоды не делает, песни на альбоме звучат более чем сносно... но всё равно меня не покидало ощущение, что я попал в засаду, пал жертвой обмана. В результате, я утешил себя тем, что придумал ещё один ответ на вопрос: в каком смысле рок умер?
Если музыкант оказывается и в самом деле интересным и оригинальным писателем, если он неплохо владеет словом, то рок не даёт ему сказать ничего путного... грубо говоря, песня наступает на горло его книге.