Первый альбом, на котором звучат электробарабаны Вольфганга Флюра, – это знаменитый «Autobahn» (1974). Его записи посвящено всего полторы страницы мемуаров. На них главным образом рассказывается о том, как в группе появился хиппи Клаус Рёдер, внешне сильно смахивавший на Иисуса Христа. Клаус играл на самодельных гитаре и скрипке. Его скрипка, похожая на огромную берцовую кость неприятного серого цвета, очень понравилась Флориану, и Клауса пригласили поучаствовать в записи альбома.
Мемуарист сообщает, что партию барабанов записали довольно быстро и без осложнений, очень долго Ральф и Флориан маялись с настройкой синтезатора, который всё не хотел шуршать и гудеть, как настоящий автомобиль.
Во время концертов Kraftwerk звучали неуверенно и жидко. Синтезаторы чутко реагировали на колебания напряжения в электросети, так что высота звука и темп всё время менялись. В те годы во Франции параметры электросети отличались от немецких стандартов, поэтому там Kraftwerk звучали медленнее, чем на родине. А однажды во время парижского концерта в самый разгар шоу автомобильный завод Peugeot подключился к городской электросети, напряжение стало прыгать, и поп-музыка будущего превратилась в манную кашу.
Ральф и Флориан, разумеется, панике не поддались – купили новые синтезаторы, стали возить с собой стабилизатор напряжения, а главное - наняли ещё одного ударника. По совету знакомого профессора консерватории в группу был приглашён Карл Бартос. Он изучал ударные инструменты, фортепиано и вибрафон и с лёгкостью выстукивал сложнейшие пассажи. Самоучка Вольфганг начал побаиваться, что его выгонят из группы, но страхи оказались напрасными: никакой особой виртуозности от ударников не требовалось, скорее наоборот – им не разрешались никакие усложнения ритма вроде сбивок, удваивания темпа или смещения акцента. Права голоса ни Вольфганг, ни Карл не имели, а на сцене изображали из себя болванов, тыкающих двумя спицами в электрические контакты ритм-машины. Несмотря на наличие аж двух электрифицированных ударников, барабаны в музыке Kraftwerk вовсе не доминировали.
Весной 1975-го Kraftwerk отправились на гастроли в США, где альбом «Autobahn» стремительно поднимался в хит-параде.
Всеми делами группы заправляли Ральф и Флориан. Ни на какие переговоры они Вольфганга и Карла не брали. И по Нью-Йорку гуляли без коллег, и жили, разумеется, в другом отеле.
Однажды вечером Ральф и Флориан приехали в отель к барабанщикам, чтобы похвалиться дорогущими часами, которые подарила им фирма грамзаписи. Более того, обоим музыкантам было позволено выбрать хронометры по своему вкусу. Ральф облюбовал себе золотые часы с глобусом и самолётиком на циферблате, Флориан – массивный Rolex. Этот эпизод оставил неприятный осадок в сердцах барабанщиков, которые за свои услуги получали строго фиксированные гонорары, то есть фактически были наёмными работниками в малом предприятии Kraftwerk.
Нью-йоркский концерт проходил в старом Бикон-театре на Бродвее. В зале, отделанном золотом, кресла были обиты красным плюшем, пустая сцена освещалась неоновыми лампами. Публика затаила дыхание: чистый звук синтезатора, который не прятался за гитару и барабаны, был ей, видимо, совершенно не знаком – и это несмотря на то, что все синтезаторы Kraftwerk были американского производства. У группы было ещё очень мало песен, поэтому каждая из них растягивалась раза в два. Между песнями приходилось долго перенастраивать синтезаторы, что производило на публику не менее завораживающее впечатление, чем сама музыка.
Успех группы превзошёл все ожидания. Едва Kraftwerk отправились в победное турне по США, как сразу стало ясно, что они дадут куда больше концертов, чем планировалось изначально. На их концертном плакате красовался урбанистический пейзаж в духе фильма «Метрополис» Фрица Ланга, а над ним сияли гордые слова: «Kraftwerk – Die Mensch-Maschine» («Крафтверк – человек-машина»).
У группы постоянно возникали проблемы с оборудованием. Колонки брались напрокат, но сконструированы они были для гитарной музыки и от тяжёлого синтезаторного баса быстро выходили из строя, так что группа вечно занималась выяснением, кто должен оплачивать очередной ремонт колонок. Вторая проблема – рабочие сцены. К началу концерта они укуривались травой, и никакая сила не могла сдвинуть их с места. Поэтому когда вылетала колонка или размыкался какой-то контакт, музыканты были предоставлены сами себе. Лишь через несколько недель, постоянно меняя рабочих, Kraftwerk смогли найти несколько по-настоящему ответственных парней. Впрочем, проблемы с нерадивыми и невнимательными рабочими сцены преследовали Kraftwerk во время всех концертных турне.
Летом 1975-го Флориан зашёл к Вольфгангу: «Посмотри в окно». Перед домом стоял огромный тёмно-синий Мерседес. Вольфганг и не предполагал, что Kraftwerk получают так много денег. Отец Флориана – знаменитый дюссельдорфский архитектор – ужасно огорчался, что его сын занимается поп-музыкой, а не архитектурой. Вот Флориан и решил изумить папу автомобилем, в котором впору ездить самому президенту Германии.
Ещё во время американских гастролей Вольфгангу пришла в голову замечательная идея: как было бы хорошо, если бы существовала возможность задавать ритм, делая руками пассы в воздухе и при этом ни до чего не дотрагиваясь, – это было бы вполне в духе Kraftwerk. Но как реализовать эту идею, Вольфганг не знал. Флориан познакомил его со своим автомехаником, который тут же сообразил, что руки должны пересекать лучики света и тем самым замыкать фотоэлементы. Тут же был придуман и дизайн – рамка из тонких трубок в форме большого куба, в центре которого стоит музыкант и размахивает руками как матрос флажками.
В начале сентября 1975-го года Kraftwerk приехали в Ливерпуль, где в тот же вечер выступали Пол Маккартни со своими Wings и новая группа U2. Во время концерта барабанная клетка признаков жизни не подавала, Вольфганг безо всякого результата размахивал в ней руками, смущая публику и журналистов. Как потом выяснилось, лучи прожекторов, направленные на ударника, засветили все фотоэлементы. Музыканты исполняли песни со своего нового альбома «Radio-Aktivität» («Радио-Активность», имелась в виду активность радиостанций). Ливерпульские журналисты решили, что Kraftwerk подавали какие-то предупредительные сигналы человечеству, ведь радиоактивность – это большое зло. После выхода альбома, прославляющего «радиоактивность в воздухе для тебя и для меня», Kraftwerk должны были долгие годы объяснять, что они вовсе не являются поклонниками урана и плутония, отравляющих атмосферу. Текст заглавной песни подкорректировали, но в массовом сознании прочно засела мысль, что Kraftwerk приветствуют технический прогресс во всех его самых кошмарных и антигуманных проявлениях.
Художник Эмиль Шульт любовно оформлял конверты грампластинок Kraftwerk, превращая их в подобие сентиментального семейного фотоальбома, и занимался дизайном сцены, но, главное, понял, как должны выглядеть музыканты, делающие суперсовременную электронную поп-музыку.
В начале 70-х по миру разъезжал дуэт двух художников-концептуалистов c проектом Gilbert & George. В Дюссельдорфе они произвели фурор. Гилберт и Джордж наряжались в тесные мещанские костюмы 30-х годов, красили лица и кисти рук золотой краской и, открыв рты, застывали посреди выставочного зала как два манекена. За их спинами играл магнитофон, всё вместе называлось «поющая скульптура».
Эмиль подхватил идею. Он подстриг своих друзей из Kraftwerk и нарядил их в ретро-пиджаки и галстуки, а сам так и продолжал носить волнистые волосы до плеч и рубаху, расстёгнутую на груди. Во время концертов на практически пустой сцене бесстрастные ребята стояли совершенно неподвижно, это производило дикое впечатление и изрядно удивляло публику. А, по-моему, зря, шарманщики ведь тоже не беснуются, крутя ручки своих ящиков.
Вольфганг Флюр: «Мы не упускали случая повеселиться. Пресса представляла нас законченными технократами – неподвижными, неэмоциональными, холодными, всё просчитывающими наперёд и – самое худшее – сторонящимися женщин. Слух о том, что участники группы – гомосексуалисты, просто дурацкая выдумка. Как такое могло прийти в голову, я до сих пор не понимаю: можно без преувеличения сказать, что мы бегали за каждой юбкой. На уикэнды, а также по средам мы отправлялись в поход по дюссельдорфским и кёльнским дискотекам. В Кёльне подцепить девушку было куда проще, в Дюссельдорфе они чересчур задирали нос».
Надо сказать, что в Дюссельдорфе – центре немецкой высокой моды – манекенщицы, по которым пускали слюни Рольф и Флориан, относились к Kraftwerk как к не очень модной и совсем не стильной затее.
Устраивали Kraftwerk и вечеринки. Собиралась куча народа, все напивались, танцевали – нет, не под Kraftwerk, а под «Sex Mashine» Джеймса Брауна – и удовлетворяли свою сексуальную ненасытность. Весёлая жизнь закончилась в начале 80-х, когда всех охватил страх заразиться СПИДом.
Группа часто собиралась дома у родителей Флориана, чтобы послушать такие американские команды, как Beach Boys, Earth Wind & Fire, Ramones и прежде всего – Isley Brothers. Песни этих исполнителей Kraftwerk очень придирчиво анализировали и обсуждали. Мать Флориана заводила ребятам и пластинки авангардистов - Терри Райли, Стива Райха и Moondog, но Kraftwerk воспринимали себя в качестве именно поп-группы, академический минимализм был им чужд. Безумная популярность песни «Autobahn» в США объяснялась тем, что она звучала как кавер-версия хита Beach Boys. Немецкие слова «Fahr’n, fahr’n, fahr’n» («Едем, едем, едем») на слух неотличимы от «Fun, Fun, Fun».
В 1977-ом во время работы над альбомом «Trans Europa Express» Ральф и Флориан продемонстрировали своим барабанщикам изготовленный по спецзаказу секвенсор. Это была 16-дорожечная аналоговая машина огромного размера и веса. Машина могла заменить как минимум одного барабанщика. Отныне процедура работы резко изменилась – секвенсор запоминал фрагменты будущих песен и позволял их бесконечно видоизменять, больше не прибегая к услугам живого музыканта. «Как барабанщик я становился всё менее нужным», – грустно пишет Вольфганг Флюр.
Слово «секвенсор» происходит от английского sequence («последовательность»). Давайте зададимся вопросом: как можно зафиксировать звук, получаемый в результате последовательного нажатия, скажем, восьми клавиш синтезатора? Записать его на магнитофон. А если записать не сам звук, а лишь номера нажатых клавиш и потом эту последовательность воспроизвести? Звук будет тем же самым. Именно так и работает секвенсор: он запоминает и воспроизводит не сами звуки, а те действия музыканта, которые эти звуки вызвали. Моя циничная шутка о шарманке с электроприводом, к сожалению, не так уж далека от истины.
Первые секвенсоры запоминали восемь нот. Эти короткие, бесконечно повторяющиеся трели стали характерной особенностью электронной поп-музыки.
Похоже, с течением времени они стали казаться Kraftwerk самым интересным, что вообще есть в музыке.
Любопытным образом, с сегодняшней точки зрения Kraftwerk в качестве особенно больших изобретателей и экспериментаторов вовсе не воспринимаются. И самыми интересными кажутся их композиции, по саунду находящиеся далеко от электропопа, от инфантильных мелодий, от несгибаемого бита. Скажем, вторая половина альбома Autobahn – куда интереснее первой, то есть самой песни Autobahn. Странные коротенькие пьесы на альбоме «Радиоактивность» – это самое интересное, что на нём есть. К концу 70-х странности куда-то исчезли, грув стал стандартным, а все песни каждого альбома стали базироваться фактически на одном и том же ритмическом пассаже. То есть Kraftwerk не только открыли дверь в новую эпоху, но и заболели самой распространённой её заразой – самоповторением, однообразием, как следствием коленопреклонения перед машинным грувом.
Самым же интересным и современно звучащим альбомом Kraftwerk мне по-прежнему кажется «Kraftwerk 2», так до сих пор официально и не переизданный на компакт-диске.
Трансевропейский экспресс. 1977 год.
Брэйкбит-техно-электро-поп. Добро пожаловать в новую эпоху!
Это поезд в одну сторону. Вернуться никому не удастся.
октябрь 2002