НЕМЕЦКАЯ ВОЛНА
М У З П Р О С В Е Т


 

 

Я думаю, не меня одного интересует такой вопрос: какого сорта звуки являются саундом сегодняшнего дня? Что происходит в музыке именно сегодня? Кто находится на переднем крае битвы за остросовременную музыку, и в чём именно эта битва состоит?

Поэтому я решил устроить схватку двух великанов: с одной стороны фронта - британский электронный дуэт Autechre, продукцию которого многие считают самым приличным, интересным и даже героическим из того, что сейчас существует, а с другой - немецкий проект Oval.

Autechre - одни из наиболее видных представителей такого жанра как IDM, Intelligent Dance Music - «Интеллектуальная Танцевальная Музыка».
Впрочем, куда там «одни из представителей»! Autechre - это культ, Autechre - это звучит гордо... «Autechre!» - это то, что надо отвечать на вопрос врага: какую музыку ты слушаешь? У металлистов есть Металлика, у всех прочих - Modern Talking, а у нас, электронно-грамотных, - Autechre. Ледокол революции.
Не какая-то легкомысленная танцевальная муха-однодневка, а серьёзная и осмысленная электронная музыка. И главное - сложная. Магическое слово «сложная» много раз всплывает в каждом интервью с Autechre, в каждой рецензии.
Сложная!
Слож-на-я!
И как говорил товарищ майор: Объясняю ещё раз, для идиотов, - сложная!!!

 

 

Страсти вокруг IDM и вокруг таких проектов как Autechre, Aphex Twin, Black Dog, Sabres Of Paradise, за которыми стоял лейбл Warp, разразились во второй трети 90-х. К этой же струе относились и такие немецкие проекты как Atom Heart и Mouse On Mars.
Это электронная музыка, под которую не надо танцевать, а которую надо слушать... даже не слушать, а внимать, следя за всеми изгибами, наслоениями и пересечениями... желательно, сидя дома в наушниках. IDM - это якобы музыка не для ритмично ухающего техно-стада, а для индивидуалистов и эстетов.
IDM - это музыка с претензией на сложность. Со сложным ритмом и странными звуками. Впрочем, толчея электронных скрипов, взвизгов, щелчков и мяуканья, как правило, служит лишь флёром, в музыке присутствуют и удары барабанов, и звон тарелок, и бас-линия... и всегда находится место и для довольно напевной мелодии.

В идеале музыка должна была постоянно изменяться, имелось в виду, что каждый цикл повторения должен несколько отличаться от предыдущего.
В своих интервью Autechre говорили: «Мы постоянно меняем местами составные элементы, строим паззл. Эта игра идёт на нескольких уровнях. В одном слое паззл, наконец, собирается вместе, но в другом вдруг распадается на части. Перенесение внимание на другой слой музыки расфокусирует внимание. Ты вынужден контролировать несколько параллельно развивающихся слоёв, то есть перемещать фокус своего внимания внутри трека и самостоятельно определять, за чем надо следить именно в этот момент... - рассказывал Шон Бут (Sean Booth) в интервью журналу Wire. - Ты вполне способен следить за процессом трансформации, потому что он идёт на той же скорости, на которой работает твой мозг. Разумеется, существуют люди, мозг которых работает на более высокой скорости, они слышат всё, что происходит в нашей музыке, и им всё это кажется занудливым. И есть люди, которые работают на более медленной скорости, они вообще не могут сориентироваться в том, что происходит, для них - слишком много событий. А мы работаем на правильной скорости, именно на неё и настроена наша музыка».
Это довольно старое интервью, ничего подобного Шон и Роб больше не говорят, сегодня они отказываются комментировать свою продукцию.
Но и сегодня они вспоминают о тех днях, когда они на нелегальных парти играли живьём, и никто не замечал заводят ли они ритм-машины или вертят грампластинки. Идея нескольких слоёв берёт свой исток в практике диджеев делать звук одной грампластинки тише, а другой - громче. Какое-то время играют обе пластинки. Это момент некоторой неопределённости. Autechre этот переходной момент между двумя треками сделали идеей своей музыки. Количество слоёв возросло и микшируют музыканты не чужие грампластинки, а собственные ритм-треки, но принцип - тот же.
Но, повторяю, это разоблачения четырёхлетней давности, сегодня по поводу музыки - ни гу-гу. Разговоры, якобы, не отражают сути происходящего.
И хотя технология изготовления музыки Autechre вышла на новый уровень, перекошенные, измельчённые и хитрым образом переплетённые ритмические заграждения их нового альбома «Cornfield» звучат совсем не интригующе и не захватывающе. И довольно быстро начинают действовать на нервы своей монотонностью. Что, вообще говоря, странно, если принять на веру разговоры о сложности, многослойности, манипулировании вниманием слушателя... К моему огромному сожалению, из многих композиций Autechre торчат длинные уши эсид хауса.

Я был на двух концертах Autechre. Концерты дуэта всегда производят сногсшибающее впечатление, как можно узнать из рецензий.
Первый концерт был году этак 1997, второй - в мае 2001.
Оба были полной катастрофой, оба раза я вынес не более десяти минут живых Autechre.
Первый концерт был тупым драм-н-бэйссом. Бас был громким и ужасно искажённым. На сцене стоял компьютер с настоящим большим монитором. Компьютер гонял один брейк. Скорчившийся перед ним человек - была видна лишь его кривая спина - как-то этот брейк уродовал, но ритмическая фигура оставалась тупой и неизменной. Публика стояла неподвижно и мрачно курила. Атмосфера была гнетущей.
На недавний концерт я возлагал большие надежды. Перед кёльнским клубом Studio672 стояла очередь, я был рад, что побеспокоился заранее купить билет. Небольшое помещение битком забито народом. Половина зала танцевала, тряся длинными волосами. Я минут сорок злился на танцующих и слушал ломаный брейкбит, довольно банального свойства, но с вкраплениями «сложности»... всё это дело кончилось десятиминутным нойз-треком. Нойз мне, естественно, понравился, но это был не Autechre.
Когда же на крошечной сцене появились Autechre, половина зала, вдоволь нахихикавшись на безвредную нойз-атаку, ломанулась в пляс, музыка даже не прикидывалась брейкбитом. Через десять минут вторая половина зала пошла к выходу, я вместе с нею. Проходя мимо кассы, я услышал обмен репликами: парень, вышедший из зала вместе со мной (по-видимому, устроитель мероприятия) сказал охраннику и кассиру: «пускайте всех желающих, продавайте билеты». Но перед входом никого не было.
Это я всё к тому, что публика, шедшая беззаботно танцевать на концерт Autechre, была куда лучше чем я осведомлена, чего именно там следует ожидать.
Британский бас, британский грув.

 

 

1996-ой год, среди многого прочего, был интересен ещё и тем, что в этот момент создавалась самая сложно устроенная поп-музыка всех времён и народов. Я имею в виду драм-н-бэйсс.
IDM тоже был на редкость трудозатратным предприятием, настоящая резьба по мусорному ведру.
IDM и драм-н-бэйсс воспринимаются как совсем разные миры, но в смысле саунда между ними было много чего общего, под стук техстепа довольно сложно танцевать, зато его интересно слушать, а, с другой стороны, маниакальное усложнение и запутывание ритма в IDM привело к тому, что музыка стала изрядно брейкбит-ориентированной. Впрочем, я склонен думать, что и драм-н-бэйсс, и IDM, и трип-хоп - это результат пересаживания на британскую почву американского брейкбита. Но это понятно и не очень интересно.
А вот в чём именно состоит хвалёная сложность IDM, узнать не так просто. Музыкантам из Autechre, конечно, известны такие имена как Майлс Дэвис и Карлхайнц Штокхаузен, однако их продукцию Autechre воспринимают как разрешение наплевать

на условности и отдаться стихии тотального произвола. Иными словами: рисуй каляку-маляку, чиркай карандашом вправо-влево по листочку, и когда ты уже сам не сможешь сказать, какая линия была нарисована раньше, а какая - позже,
какая - необходима, а какая - лишняя, тогда твой рисунок будет, без сомнения, «сложным».
К сожалению, это не преувеличение: в IDM-кругах была популярна хорошо известная истории искусств идея, что «текстура
может породить повествование» (texture could create its own narrative).
Текстура - это способ обработки или заполнения какой-нибудь плоской поверхности. Скажем, у древесно-стружечной плиты -
своя текстура, а у морского берега, покрытого галькой, - своя. Любое собрание мелких, желательно однородных, объектов, не обладающее очевидной структурой, можно назвать текстурой. Трава в поле, пересечение веток деревьев на фоне неба, гора битого стекла, разводы на отшлифованном малахите, потёки краски на картине Джексона Поллока - всё это примеры текстуры.
Текстура - это нулевой уровень структурных отношений.

Так вот, неожиданным образом оказывается, что IDM - это пример ритмической текстуры. Картина Джексона Поллока или свалка старых автомобилей, превратившиеся в ритм. Камера медленно показывает нам фрагменты картины или свалки - отдельные элементы постоянно меняются, но общее впечатление остаётся тем же самым. Это и есть «рассказ, порождённый текстурой».
То есть нам предлагается довольно хаотическая ритмическая конструкция, не меняющая, однако, своей плотности. Отдельные элементы гуляют, кто в лес кто по дрова, но всё в целом устроено довольно однородно.
В случае и Autechre, и большинства всех прочих IDM-проектов однородный ритмический хаос неизменно опирается на легко опознаваемую жёстко геометричную сетку.

 

Свою музыку Autechre уже не собирают вручную, а применяют такие макинтошевские программные среды как max и supercollider. Используя их, Шон и Роб пишут свои собственные, как они утверждают - довольно несложные, программки-секвенсоры, которые из одного и того же набора аудиодеталей порождают сколь угодно длинные и ни разу не повторяющиеся треки - буквально много часов длиной.
Autechre якобы хотели выпустить в качестве своего очередного альбома компакт-диск с этими программками, чтобы музыка порождалась сама собой в компьютере пользователя... это хорошо известная идея (или, скорее, угроза). В случае Autechre не реализована она была только потому, что авторским правом результат работы программы защитить невозможно. Каждый запуск такой программы будет порождать слегка отличающуюся музыку. Если какой-нибудь нечестный человек запишет полученный таким образом звук и выдаст его за свою музыку, то Autechre не смогут этому помешать.
А защитить программу тоже нельзя - это всего лишь пэтч (patch), то есть несложная конструкция, собранная из стандартных (в рамках этой программной среды) блоков.
Да и выпуск компакт-диска с программами вместо музыки не принесёт никакой прибыли...
По-моему, это всё это возражения очень сомнительного свойства.

Из характерных заявлений Autechre упомяну ещё вот какое: электронная музыка становится новым фольклором. Ведь что такое фольклор? Музыка, которая берётся сама собой, как результат стихийного народного творчества. Фольклор якобы ничего не стоит, это самое дешёвое, из того что есть. Но ведь компьютеры - значительно дешевле всех остальных музыкальных инструментов.
Кроме того, компьютеру доступны уже детям. Лет через десять каждый, кто захочет делать музыку, будет воспринимать свой компьютер как наиболее естественный, более того - единственно возможный музыкальный инструмент.
Иными словами, мы стоим на пороге грандиозной эпохи электронной музыки, народной электронной музыки.
Я же, послушав новый альбом Autechre, решил, что мы, скорее, находимся в её печальном конце.
Конечно, в этой музыке ритм - самое главное, но ни особенно сложным, ни многослойным, ни тем более - устрашающе заумным я бы его не назвал. Пораженческий альбом. Ритмическая декорация стала сложнее, а жизнь - скучнее.

 

 

Squarepusher «Go Plastic» (2001), Warp
Новый продукт Тома Дженкинсона, выпускающего свою музыку под именем Squarepusher во многом отличается от изделия Autechre.
Очень жирные звуки ритм-машины порублены в крупную крошку, перемешаны и довольно плотно упакованы. Всё вместе смазано и склеено синтезаторными взвываниями. Никаких специальных программ генерации ритма Squarepusher явно не применял.
Получилась довольно разнообразная и интенсивная молотилка, грохоталка, стучалка и иногда даже - трещалка.
Гигантская ритмическая уродина... или лучше сказать - аритмическая. Зверюга не очень быстрая и дикая, но довольно сообразительная. И совсем не нервничающая.
Всё, казалось бы, в ней хорошо, кроме одной вещи - звуки, из которых она собрана, раздражают своим равнодушием, они рождены, чтобы бухать. Это тарелки, бас-барабан, барабаны полегче, басы. Тяжеловесный и однообразный набор. Он придаёт музыке устойчивости. Поэтому музыка не режет, а скорее, утрамбовывает.
По-видимому, эта характерная особенность радикального неоIDM - максимально ритмически перекошенная музыка, собранная из максимально банальных аудиоэлементов.
Когда один такт становится непохожим на другой, и у музыки появляется реальная возможность показать свою неочевидность и непредсказуемость, становится видно, что Squarepusher - вовсе не композитор, а, скорее, придумыватель.

 

 

Plaid «Double Figure» (2001), Warp
Two Lone Swordsmen «Further Reminders» (2001), Warp
В струю неоIDM попадает и масса проектов, которые в смысле ритмической сложности вообще не в состоянии ничего предложить, похоже и претензий таких не имеют, зато банальными и до смерти надоевшими звуками кормят до отвала.
Такова, скажем, продукция дуэта Two Lone Swordsmen, в состав которого входит Энди Уэзэролл (Andy Weatherall) - один из пионеров IDM, или дуэта Plaid - наследника IDM-проекта Black Dog. И то, и другое - продукция Warp.
И Two Lone Swordsmen, и Plaid без зазрения совести гонят уже откровенный мелодичный эмбиент-транс. Не лишённый эпичности и многоопытности, но совершенно лишённый того, что можно было бы назвать «задней мыслью».
Жизнь прошла, правда, невозможно вспомнить, удалась ли она или нет. Почему изо рта идёт пена? Наверное, я ел много мыла. Я люблю вас, люди.

 

 

Accelera Deck «Digital Headrest» (2001), neo ouija.
Проект Accelera Deck продвигает американец Крис Джили (Chris Jeely), он живёт в Алабаме и играет на гитаре, но вообще говоря, его музыка - продукт компьютерных усилий. Вокруг Криса нет никакой тусовки или сцены, в Алабаме такие звуки никого не интересуют.
На вопрос: какая идея стоит за твоей музыкой, Крис отвечает: «texture and motion» («текстура и движение»). Это, как мы уже могли убедиться, - неплохое определение всего жанра IDM в целом.
Крис Джили - поклонник берлинского лейбла Morr Music. По его собственным словам, он пытается объединить аранжировки, характерные для песен, с современным электронным подходом. Но эта задача не решается просто игранием на гитаре поверх какого-то бита. Надо всё вместе завязать узлом.
Результат тем не менее звучит довольно скромно.
Разговоры о какой бы то ни было ритмической сложности в этой ситуации были бы неоправданным кокетством. Никакой странности или неожиданности в этих звуках, мелодиях и ритмах нет, ну разве что для гитарно-ориентированной публики из Алабамы.
Очень может статься, что делать такую музыку, тем не менее непросто. ОК, это значит, что новое поколение прекрасно справляется с задачей поспевания за тоскливым Autechr-ом.
Такой музыки много. И становится всё больше и больше. Именно она и называется уже начинающим действовать на нервы словом «электроника».
Это уже мэйнстрим.
Можно сказать, что в этом и состоит специфика текущего момента, специфика 2001-го года: за электронную музыку взялись люди с одномерным гитарным мышлением, получились «странность» и «сложность», отмерянные в час по чайной ложке. НеоIDM.

 

 

Otto von Schirach «8000 B.C.» (2001), Schematic Music
Отто фон Ширах - живущий в Майами полунемец-полукубинец. Его свежий альбом называется «8000 лет до рождества Христова». Это искренняя попытка построить небоскрёб из басовитых бульков и кряков, то есть довести идею IDM до абсурда.
Если хотите, это хардкор IDM. Впрочем, новый альбом Squarepusher-a тоже заслуживает этого названия.
22-летний Отто фон Ширах вдохновляется самой разной музыкой - тут и Мистер Бангл, и Бетховен. Но на первом месте стоит всё-таки «bass music».
Его собственная продукция - это гипертрофированность, абсурд, тотальный произвол и довольно виртуозное прятанье несложной ритмической схемы, на которой вся эта развесистая клюква произрастает.
Наверное, это не максимум возможного в смысле басовитых бульков, звяков и причудливо-шизофренических кренделей, но и в таком виде больной старческим малоумием IDM начинает производить бодрое впечатление и радовать врача.
Если это и не ошеломляющая музыка, то по крайней мере немало интригующая. Если бы брейкбит вообще не читался, а баса было бы поменьше, было бы ещё лучше. Безусловно, один из самых любопытных альбомов этого года.

 

 

Андрей Горохов © 2001 Немецкая волна