Мягкий голос певца, наверное, должен утешать праведные души. Меня же этот голос просто парализует.
Гипнотически повторяющуюся бас-мелодию выводит какой-то непонятный струнный инструмент, кажется, что это одна огромная струна, которую ты слышишь с очень маленького расстояния. В ней много баса и живой вибрации, её звук удивительно внятен.
Это эфиопская традиционная музыка. Инструмент называется бегенна, это огромная арфа. Певца зовут Алему Ага.
Бегенна – это очень большая 10-струнная лира, она же арфа. Она представляет из себя большой ящик – либо кубической формы либо довольно плоский. Это резонатор. К нему прикреплена рама, то есть горизонтальная перекладина, поддерживаемая двумя палками. Инструмент ставят рядом с собой на лавку с левой стороны и играют левой рукой, перебирая струны, а правой – их заглушая.
Струны гигантской лиры сделаны из овечьих кишок. Звучат они не звонко, а гнусаво и дребезжаще – каждая струна прикреплена к полоске кожи, отчего она бьётся о подставку и звук её искажается и размазывается.
Эта лира – самый старый музыкальный инструмент Эфиопии, вообще она относится к старейшим музыкальным инструментам мира. Согласно легенде, бегенна – наследница арфы царя Давида, того самого, который победил Голиафа. Будущий царь Давид играл на арфе, чтобы смягчить бессоницу царя Саула. Царь Менелик Первый – сын царя Соломона и Царицы Савской – привёз арфу в Абиссинию.
Бегенна до сих пор называется «арфой царя Давида», то есть претендует на то, что ей около трёх тысяч лет. В любом случае, существуют эфиопские манускрипты, датируемые началом 15 века, на иллюстрациях которых можно распознать царскую арфу.
Бегенна – царский, аристократический инструмент. Цари Эфиопии Теодор, Менелик Второй и последний царь, милый сердцу всякого растамана, Хайле Селласие Первый играли на арфе Давида. Этот инструмент использовался для сопровождения молитвы и медитации, то есть на нём играли для себя, это глубоко личное дело.
Арфа Давида тесно связана с Эфиопской православной церковью, хотя в церковной службе она не используется. Но музыка, связанная с Рождеством и Великим постом – это именно музыка арфы царя Давида.
Немаловажно, что бегенна – это инструмент, не предполагающий никакого иного инструмента рядом с собой, царская арфа самодостаточна, она содержит в себе все необходимые звуки и оттенки.
Музыкальное сопровождение в эфиопской традиционной музыке устроено крайне жёстко. Каждая мелодия состоит из нескольких фраз. Эти конструктивные блоки либо повторяются в одном и том же порядке без изменения до конца песни, либо при некоторых повторениях меняют порядок своего следования.
Часто мелодические фразы, которые поёт певец, сдвигаются относительно мелодических фраз его инструмента, что приводит к эффекту бесконечной мелодии, в которой нет разрывов и остановок.
Применяется совсем не много различных мелодических пассажей – Алему Ага собирает свои мелодии из восьми стандартных кирпичей, при этом он знает многие тысячи поэтических строф.
Песни могут длиться от нескольких минут до нескольких часов.
Сам Алему Ага – не аристократ и не священнослужитель. Он родился в горной деревне недалеко от Аддис-Абебы. 12-летний мальчик обнаружил, что его сосед играет у себя дома на гигантской арфе, и стал регулярно подсматривать, что именно и как тот делает. Это продолжалось довольно долго, пока молодой человек не признался соседу, что очарован его игрой и хочет стать его учеником. Не простой оказался у юноши сосед – это был мастер игры на арфе, монах-отшельник.
Алему Ага окончил университет и получил диплом по географии. Он преподавал географию и игру на арфе в консерватории Аддис-Абебы.
В начале 70-х он был признанным мастером арфы царя Давида. В 1972 его записала американка Синтия Кимберлин, пять записанных ею на монофонический магнитофон песен вышли через два года на грампластинке в серии ЮНЕСКО.
Алему Ага поёт религиозные песни, а также народные сказки и традиционные сказания. И даже стихи своего собственного сочинения.
Текст, сопровождавший грампластинку, был довольно оптимистичен. Но император Хайле Селласие был вскорости свергнут.
Благодаря своему аристократическому происхождению и религиозному статусу, арфа бегенна стала неуместна во времена прокоммунистической диктатуры. Почти на 20 лет инструмент был изгнан из общественной жизни – на радио и телевидении он не звучал, записи не продавались, искусство игры больше не изучали в высшей школе.
Алему Ага был вынужден покинуть консерваторию, он стал хозяином маленького магазинчика на рынке Аддис-Абебы, в задней комнате стояла его арфа, на которой от играл для себя. Его друзья и бывшие ученики приходили к нему прикоснуться к струнам и услышать густой дребезжащий звук, который невозможно забыть.
В 1991 коммунистический режим в Эфиопии пал, бегенна опять стала легальна, но место, которое она занимает в обществе так и осталось малозаметным. Это умирающая традиция.
Песни, которые поют в сопровождении арфы царя Давида, кроме своего очевидного содержания имеют второе дно. То есть их следует воспринимать на двух уровнях. Эту традицию двух уровней смысла называют «сем-энна-верк» - воск и золото.
Иносказательна вся религиозная поэзия Эфиопии, в эпохи политической нестабильности и войн, поэты, не решавшиеся говорить прямым языком, развили сложный и утончённый эзопов язык. Впрочем, как это часто бывает, сложно утверждать наверняка, что первичнее – традиция иносказательной поэзии или необходимость как-то формулировать истину во времена, для этих формулировок совсем не приспособленных.
Вот песня о тщетности – то есть бессмысленности – жизни.
В буклете компакт-диска, вышедшего под эгидой UNESCO (это переиздание старой грампластинки), содержится перевод текста на английский, а также скрытое значение каждого куплета, сформулированное простым и понятным языком. И перевод и расшифровку сделал сам Алему Ага.
Первая строфа звучит так:
«Созывая друг друга оттуда и отсюда,
Мёртвые собрались вместе.
Они развлекают
Тех, кто сам не мёртв».
Понимать следует вот что:
«Мёртвые материалы, из которых сделаны музыкальные инструменты - шкура животных, их волосы, кишки - когда-то сами были живыми. Сегодня эти инструменты развлекают живых».
Вторая строфа:
«У нас много
Разновидностей разных лекарств,
Но я думаю, что
Те, которые получены из корней растений, - лучше всех».
Имеется в виду, что «работать всегда хорошо, хорошо быть занятым, что-то делать».
Это истолкование возможно, потому что в эфиопском (то есть амхарском) языке одно и то же слово обозначает «работа» и «корень». Потому «лекарство, добытое из корней растений» может быть интерпретировано как «благо, полученное в результате труда».
Третья строфа:
«Служанки и слуги сегодня
Не ведут себя в соответствии с моими желаниями.
Они покидают меня, даже если я отношусь к ним с уважением,
Они остаются со мной, даже если я их не уважаю».
Скрытое значение неожиданным образом гласит: «происходит только то, что говорит или желает Бог».
Я тяжело задумался и решил, что придти к такому выводу можно, допустив, что непонятным поведением этих самых слуг и служанок распоряжается сам Бог. Впрочем, как будет видно из дальнейшего, слуга и служанка – это вовсе не простые люди. Под служанкой имеется в виду Дева Мария.
«Моя служанка меня покинула,
Мой слуга стал моим поваром.
Не спросив меня, что мне приготовить,
Он разозлил меня, приготовив мне мясо, которого я не выношу».
Скрытое значение таково: «Если бы я не был создан из мяса, я бы не был смертен. Только от того, что у меня есть тело и я – человек, я умру. Это меня очень беспокоит».
Это центральный пассаж мистической песни, дальше следует оплакивание безнадёжности усилий докричаться до Девы Марии и как-то повлиять на свою судьбу.
Последний стих звучит так:
«Служанка ушла,
Чтобы набрать воды для своего друга.
Повар, смотри! Она вернулась слишком поздно, разбив
Чужой кувшин».
Опоздавшая служанка, сидящий без дела повар, разбитый кувшин – дело плохо. И действительно, скрытое значение стиха: «Человек никуда не годен, потому что он смертен».
Комментатор добавляет, что при записи этой песни некоторые струны арфы были освобождены от кожаных ремешков, то есть звучали без скрипа и жужжания.
Арфа бегенна была подарена царю Давиду Богом. Сатана за этим делом наблюдал, сделал выводы и изготовил никуда не годную копию царской арфы, подарив её простому народу.
Эта куда меньшая по размеру арфа, её можно носить подмышкой. Она называется крар, у неё 6 струн, круглый резонатор, который делают из металлической чаши или кастрюли, обтянутой кожей. Раньше для этого использовались панцири черепахи или половинка тыквы. Рама, на которую натянуты струны, похожа на вытянутый треугольник.
Звучит крар резко, пронзительно и металлически, впрочем, существуют разные способы игры на инструменте.
Песни, исполняемые в сопровождении крара, это песни грабителей, бандитов, бродяг, сутенёров и проституток – то есть песни преступного мира.
В одной из песен идёт речь о воине, который стал бунтарём и потому вынужден прятаться. Его возлюбленная поёт для него, призывая его убивать. Лучше умереть, чем всю жизнь таскать на своих плечах мусор.
Эту песню я нашёл на немецком компакт-диске, выпущенном в 1994 году.
Любопытным образом, певец Алемаяху Фантайе присутствовал и на первом сборнике эфиопской традиционной музыки, вышедшей в серии ЮНЕСКО. Как и Алему Ага Алемаяху Фантайе также являлся преподавателем в консерватории Аддис-Абебы.
Алему Ага поёт неизменно мягко, возвышенно и проникновенно.
Алемаяху Фантайе владеет самыми разными музыкальными инструментами и техниками пения, его голос звучит не так низко и в целом куда более обыденно, чем голос Алему Аги, пафоса и монументальности в нём совсем нет.
Алемаяху Фантайе владеет всеми тремя традиционными струнными инструментами Эфиопии.
Какой же третий?
Это масинко – однострунная скрипка. У неё ромбовидный деревянный резонатор. По единственной струне водят смычком, похожим на натянутый лук. Если арфа царя Давида – аристократический инструмент, крар – криминальный, то масинко – инструмент профессиональных бродячих музыкантов, их в Эфиопии называют азмари. Они играют на свадьбах, народных праздниках и вечеринках, или просто в распивочных заведениях.
В песнях идёт речь обо всём, чем живут люди, в этих песнях встречаются пословицы, описания мест, событий или людей, рассказы или диалоги. И настроение песен варьируется от крайнего пессимизма и фатализма вплоть до безудержного оптимизма. Поющий поэт может выступать как безучастный свидетель описываемого, либо как критик. Он может чем-то восхищаться или что-то высмеивать.
Несмотря на свою важную роль в обществе, эфиопские трубадуры всегда пользовались дурной славой, и их социальный статус был низким.
август 2003